— А что, если… — я замялся, подбирая слова. — Что, если ты сделаешь это не самовольно? Что, если я дам тебе новый приказ, как старший представитель одной… очень почитаемой семьи. Если ты войдёшь в её состав, то станешь частью чего-то большего, и твоя верность перейдёт к ней, верно? И старые приказы потеряют силу, тем самым освободив тебя!
Старик уставился на меня своими мутными глазами, в которых плескалось целое ведро смятения и недоверия, но к своей неописуемой радости я увидел, что помимо этого там появилась ещё и давно утраченная искра чего-то, похожего на интерес.
— Семья? Какая ещё семья? Ты… ты кто вообще такой, парень?
Я глубоко вздохнул и впервые за долгое время позволил себе улыбнуться. Горькой, усталой улыбкой, после чего сказал:.
— Я тот, кто пытается навести хоть какой-то порядок в этом бардаке. И спасти тех, кого ещё можно спасти. Так что? Готов сменить шило на мыло? Или так и будешь гнить здесь в одиночестве, пока за тобой не придут совсем другие ребята?
Я протянул ему руку. Старик смотрел то на мою руку, то на моё лицо. Я прямо видел, насколько нешуточная шла борьба в его взгляде. Годы рабской преданности системе — против призрачного шанса на свободу. На новую жизнь.
В конце концов он медленно… Очень медленно поднял свою дрожащую иссохшую руку, и положив её на мою, произнёс тихим голосом:
— Ладно, не чувствую я в тебе гнили, так что рискну. Была не была. Только… только без обмана, парень. Я верю твоему слову и надеюсь не пожалею об этом.
— Я своё слово сдержу, — пообещал я, и сразу же развёл кипучую деятельность, стараясь не думать о том, как буду объяснять Анарии внеплановое пополнение её рода…
Первым делом мне нужно было разобраться с состоянием старика, который реально очень плохо выглядел. Мои запасы уже давно показывали дно, а значит пришло то самое время, когда я буду эти запасы пополнять…
С этими мыслями я призвал из пространственного рюкзака алхимическую печь, и под удивлённым взглядом старика уселся прямо на пол, после чего начал вспоминать необходимый рецепт для создания пилюли восстановления.
Наука наставника, как оказалось, впиталась в мою память намертво, и как только я задался вопросом рецепта, то в памяти тут же всплыли необходимые ингредиенты: 1 часть мелодиянки, солнечного гроздя и ледяного лотоса, 2 части огнецвета и одуванчика зернистого, ну и 7 частей лумифлора для стабилизации…
Помимо этого я вспомнил, что огнецвет обладает повышенной силой взаимодействия с духовным пламенем, и убедившись, что вроде как ничего больше не забыл, приступил к таинству приготовления.
За время создания пилюли я осознал, что успел очень соскучиться по этому занятию. Если вдуматься, то крайний раз, когда я что-то делал — так это во время обучения у наставника! А потом просто почивал на лаврах того, что он мне оставил перед своим исчезновением… Этот процесс оказался очень умиротворяющим, и я даже на несколько мгновений задумался о том, чтобы остаться здесь подольше…
Но потом перед глазами встало лицо Дарины, и я сразу отказался от этой своей затеи, сосредоточившись на приготовлении одной единственной капсулы.
Спустя пару минут всё было готово, и я с довольным выражением лица рассматривал две абсолютно одинаковые пилюли:
Сжатый эликсир восстановления
Качество: Хороший.
Эффект: При употреблении немедленно восстанавливает 10% здоровья и маны, после чего каждые две секунды восстанавливает ещё по 2% на протяжении 3 секунд.
Откат: 2 минуты
Мысленно порадовавшись тому, что благодаря удаче у меня получилось сделать две капсулы, вместо одной, я отдал обе штуки старику, и бескомпромиссным голосом потребовал:
— Ешь!
Старик, до этого наблюдавший за мной с открытым ртом, медленно протянул дрожащую руку.
— Алхимик… — прошептал он с благоговением, каким меня ещё никто никогда не одаривал. — Целых две пилюли за один раз… Я такое слышал только в легендах… Спасибо, сынок… Сейчас.
Он положил обе пилюли в рот и сглотнул. Эффект не заставил себя ждать. Почти сразу же его выцветшая, морщинистая кожа приобрела более здоровый, розоватый оттенок. Спина непроизвольно выпрямилась, а мутные глаза прояснились и загорелись живым, осмысленным светом. Он глубоко вздохнул, и этот вздох уже не был предсмертным хрипом.
— Ох… — выдохнул он, с изумлением разглядывая свои руки, будто видя их впервые. — Сил прибавилось… И в глазах прояснилось… Спасибо тебе, эмиссар. Век не забуду твоей заботы!