Я будто заново родилась, когда вышла из автобуса и вдохнула в легкие вечерний воздух. Костя немного отошел от расставания с мороженым и даже заговорил, когда мы вошли в подъезд.
Поднявшись на свой этаж, я увидела Аню, прислонившуюся к двери.
— Состариться можно, пока тебя ждешь, — обвинила она и стрельнула глазами на Костю. — О, и ты здесь.
— Здарова, — он вяло махнул ей рукой.
— Ага.
Аня отошла от двери, освобождая мне место. Я нагнулась, чтобы заглянуть в замочную скважину, и увидела конец стержня ключа, а потом стала звонить в звонок и одновременно колотить по двери, игнорируя слова Ани о том, что она кулак себе отбила, но ничего не достигла.
— Как давно тухнешь здесь? — спросил у нее Костя.
— Около часа, — вздохнула сестра, крутя в руке мобильник в розовом чехле.
— Понятно. Ну чего там, Женек?
Я отрицательно помотала головой.
— Ладно, давай я попробую что-нибудь сделать.
Он несколько минут дергал дверь за ручку, пытался что-то сделать с ключом, но все безрезультатно. Время шуток давным-давно закончилось, и я металась по лестничной клетке, гадая, что могло случиться с мамой.
— Что делать-то будем? — Аня хоть и выглядела равнодушной, но ее голос слегка дрожал.
— Вызывать экстренную службу, — я бросила резкий взгляд на соседнюю дверь, за которой слышались шаги. Терпеть не могу эту любопытную дамочку.
— Зачем служба, когда есть я? — сказал Костя. — Отойдите от двери.
— Выламывать собираешься? — я не разделяла восхищения, с которым говорила Аня.
— У тебя есть другое предложение?
— Ладно, — я провела рукой по волосам, мысленно простонав от суммы ремонта, в которую нам обойдется установки двери. Черт… не о том стоит переживать. Главное, чтобы с мамой ничего не случилось.
Костя не сумел бы выбить железную дверь своими силами. Ему пришлось прибегнуть к помощи своего Рубинового огня. К счастью, Ане позвонила ее подружка, и она спустилась на пару этажей вниз, чтобы мы не слышали ее болтовню.
— Давай, — я кивнула Косте, когда он зажег в ладони плотный огненный шар ослепительно красного цвета.
Он направил его на дверь, и та слетела с петель с глухим грохотом.
— Готово, — погасив пламя, Костя переступил через дверь и скрылся в темном коридоре.
Следуя за ним, я заглянула в гостиную, но там никого не оказалась. Ни в одной комнате не горел свет. Мамы так же не было ни в спальне, ни в ванной.
Мы проверили все, кроме кухни.
Я обомлела, врезавшись в плечо Кости, когда увидела трясущуюся фигуру, забравшуюся на распахнутое окно. Хватаясь за раму, мама протяжно рыдала и смотрела вниз. Меня сбил с ног нескончаемый поток шока, и я пошатнулась назад, прислонившись спиной к стене. Каждая клеточка моего тела окаменела от пронизывающего страха, за считанные мгновения превратившего душу в кусок не растапливаемого льда.
— Мама…
— Таисия, что вы делаете? — обескуражено промямлил Костя, глядя на мою маму.
Он первый совладал с шоком и ринулся вперед, чтобы снять ее с окна, но мама завела одну руку за спину, останавливая его.
— Не подходи! Я все равно прыгну… Не подходи…
Костя мгновенно врос в пол и громко сглотнул.
— Хорошо. Понял. Не подойду, — а сам сделал крошечный шаг вперед. — Только успокойтесь, ладно? Зачем вы хотите прыгнуть?
— Зачем? — горьким шепотом переспросила мама. — Я потеряла своего мужа, — ее тело вздрогнуло, будто от судороги. — Я все потеряла...
Костя быстро глянул на меня и нахмурился, вновь отвернувшись к ней.
Почему я не двигаюсь? Почему не могу начать делать хоть что-нибудь, чтобы остановить свою мать от самоубийства? Я не могла поверить, что у нее хватило… глупости на совершение подобной чуши! Как она только додумалась до подобного?! Как же… как же я? А Аня?
Я хрипло выдохнула оставшийся воздух и оттолкнулась от стены.
— Все потеряла? — обратилась к ней. — Ты в своем уме, мама? Прекрати, — мой голос резко сорвался на шепот. — Ты пугаешь меня. Пожалуйста, спустись с окна.
— Он ждет меня, — врывающийся ветер развивал ее распущенные волосы. — Твой папа ждет меня. Я больше не могу заставлять его ждать.
Папа?
— О чем ты, мам? — писклявым из-за вставшего поперек горла комка голосом спросила я.
Она медленно обернулась ко мне и растянула дрожащие губы в лишенной рассудка улыбке.
— Я видела его, Женя. Я разговаривала с ним. Он ждет меня, — она начала повторять это снова и снова, будто в бреду.
Прежде, чем я успела что-либо подумать, на кухню влетела Аня, но она приросла к месту и тут же изменилась в лице, как только ее глаза упали на готовящуюся к прыжку маму.
— Мам! — воскликнула так громко, что от ее пронзающего крика сотрясся пол.
— Скоро увидимся, дорогой, — мама не слышала ее.
Аня метнулась к ней. Костя, находившийся к ней ближе всех, не успел остановить ее, проехавшись по воздуху ладонью рядом с ее локтем. Их лица, движения, — все будто тысячекратно замедлилось.
Время остановилось в тот миг, когда мама перестала держаться за оконные рамы по бокам от себя и едва-едва подалась вперед.
— Нет! — взревела Аня, протянув к ней руку.
На пути младшей сестры из ниоткуда появился непроницаемо черный, шарообразный сгусток дыма. Пискнув, Аня округлила глаза и, подпрыгнув, отступила назад на один шаг. Ее немигающий взгляд упирался в зависшее нечто перед ее лицом, не позволяющее приблизиться ни на сантиметр к маме.
— Папа? — поняла я сразу.
Душа услышала меня, так как я заметила ее незначительное передвижение в мою сторону. Я всем своим естеством ощутила на себе взгляд невидимых глаз, и моя кожа покрылась мурашками от кошмарного холода, растекшегося по венам.
Как он сумел перейти в мир живых из Середины? Почему его душа почернела так быстро? Почему он не позволил Ане стащить маму с окна?
Неужели он сам этого хочешь — чтобы мама убила себя?
Быть такого не может! Папа бы никогда не пожелал зла своей семье! И уж тем более смерти.
Ошарашенная увиденным, Аня плюхнулась на пол. Костя, вмиг оказавшийся рядом, оттащил ее на безопасное от призрака расстояние.
— Это… Это… — сестра не могла вымолвить и слова.
Я думала, что у меня в запасе есть еще немного времени. Я думала, что смогу хотя бы разок увидеться с папой и не допустить того, чтобы он сошел с ума, превратившись в злого духа.
Я опоздала.
Я позволила тьме отчаяния поглотить его душу.
Но…
Но это не должно закончиться так!
Если я сейчас же не возьму себя в руки и что-нибудь не предприму, то потеряю и маму.
— Папа, — я с любовью посмотрела на неподвижный черный сгусток. — Папа.
Соленая влага брызнула из глаз, но я улыбалась.
— Я люблю тебя.
Дух вздрогнул.
— Я люблю тебя, папа, — сказала я и неуверенно подняла руку, чтобы дотронуться до него. — Я очень сильно тебя люблю. Прости, что не поняла сразу, что это был ты. Я должна была заметить. Мне так жаль. Ты страдаешь только по моей вине, — боль разрывала на части. — Прости меня.
Я почувствовала тепло на кончиках пальцев, когда те легонько коснулись сгустка.
Случилось невообразимое.
Чернота медленно рассеялась, и вскоре кухню озарило такое родное, голубоватое сияние. Это было настоящим чудом. Никак иначе. Я прежде не слышала, чтобы душа возвращала себе свет, но папа сумел сделать это. На него так повлияли мои слова?
Не веря своему счастью, я дала волю буйствующим чувствам и расплакалась. Все обошлось, ведь так?
На нас смотрел ошеломленно не только Костя, но и Аня. По ее щекам струились слезы, губы были открыты в попытке сказать хоть что-нибудь, но с них срывались лишь рваные вздохи.
На нас смотрела мама, которая сидела на полу у окна и не сводила глаз с души папы.
— Миша, — шептала она с благоговением на белом, как полотно, лице.
Сгусток плавно опустился к ней, и мама, прижав ладонь ко рту, сильно зажмурилась.