Внезапно появилась Анта. Она выглядела одновременно и возбуждённой, и испуганно-смущённой. Знакомое состояние. Что на этот раз?
— Дай слово, что ругаться не будешь, — с ходу начала Анта. — А то поссоримся.
Логика убийственная. Ссориться ни с кем не хотелось.
— Все живы? Хвосты-плавники целы? — притворился озабоченным Атран.
— Ну, не надо, а? Я серьёзно, а ты дурачишься...
Атран поймал её ладошку, остановился и развернул Анту к себе лицом. Глаза в глаза.
— Я серьёзен как никогда. Говори, что они натворили.
— Ты только не ругайся. Они Эскара выследили. Его тайное логово, куда он омолаживаться уходит.
— Та-а-ак... А каким образом им в головы запала идея, что за Эскаром надо следить?
— Если ругаться будешь, я в Темноту уйду, так и знай!
— Понятно. Кому ты ещё рассказала?
— Никому. Только девочкам и свистам. Ну-у... Я девочкам, а они свистам.
— Ясненько. А есть в институте кто-нибудь, кто не знает того, что я просил тебя держать в глубокой тайне?
— Никто больше не знает. Ну, как ты не понимаешь, свисты и девочки — мы как одно существо. Если одному больно — нам всем больно. Если один радуется — всем хорошо. Мы ближе, чем икринки из одного помёта. У нас нет тайн друг от друга. А теперь и ты нам родной. Я сказала, что ты разрешил мне им рассказать. Если ты ругаться будешь, они поймут обман и не пустят больше нас в свой круг. Я не переживу такого позора.
— И уйдёшь в темноту. Значит, я допущен в круг посвящённых, только мне об этом забыли сказать. Как ты всё запутала... Зови своих конспираторов. Я их ругать буду.
Анта развернулась, свистнула и мигнула пару раз жектором. Из темноты возникла настороженная морда кула. Луч жектора ударил по глазам. Не нужно быть пограничником, чтоб понять: хозяин встревожен, тревога передаётся кулу, тот нервничает, готов защитить хозяина, но не видит опасности. Атран прикрыл глаза рук-кой, другой почесал кула за жабрами.
— Анта сказала, вы выследили Эскара. Как вы узнали, что это он?
— Ну, шеф, всё, как по рассказам. Кул решил, что он неживой. И несётся как ненормальный. И не сворачивает ни вправо, ни влево. И глубину держит. Ну кто на такой глубине пойдёт? Только псих!
По голосу Атран узнал свиста. Елобоч, тот ещё хулиган.
— Поэтому мы решили, что это Эскар, — добавила девушка.
— Да не свети ты мне в глаза. Далеко его хом?
— Полторы сотни километров, шеф. Только это не хом. Не наш хом. Я не знаю, как сказать, это видеть надо.
— Вы ушли на полторы сотни километров и никого не предупредили. А если бы не вернулись?
— Шеф, ну что с нами может случиться? Мы — отряд. Арлина — жектором по глазам, я приглушу свистом, а кул порвёт нафиг!
— Ну-ну. До того, как институт открыли, я на этом самом месте косяк диких кулов встретил. Вы втроём восьмерых кулов одолеете?
— Не-е... Мы им хвост покажем! Шеф, расскажите!
— Это вы мне расскажите. Эскар вас видел?
— Не видел, мамой клянусь! Что мы, молодь необученная?
— Твоя мама — академик Алтус, — разозлился по-настоящему Атран.
— Не гони волну, шеф. Всё чин-чинарем. Я ж пограничник, а не килька безмозглая. Я чо — по следу ходить не умею? Эскар как бешеный шёл, а я — в кильватере, на пределе видимости. На такой скорости боковая линия шалота с пяти метров не учует. А если б он и оглянулся — кого бы увидел? Меня? Кула!
— Хорошо, убедил. Что вы там видели?
Арлина хихикнула, Елобоч, наоборот, смутился. Выпростал руку, почесал брюхо кулу.
— Мы его потеряли. Он в скалу ушёл. Чес-слово!
— Как это?
— А вот так. Шёл по прямой, потом довернул чуть-чуть, ход сбавил и полого так в глубину пошёл. Ну, мы ещё больше отстали. Моими глазами уже ничего не видно, Арлина ещё что-то различает. По запаху да турбулентности след держим. Дно показалось. Вдруг впереди — словно шалот пасть раскрыл, потом захлопнул. Огромный такой шалот. И звуки... Словами не передать, это слышать надо. Мы сразу тормознулись, над дном зависли. Четверть часа подождали — тишина. Мы медленно-медленно вперёд двинулись. А там — скала эта... Гладкая. То есть, издали — гладкая, чуть закруглённая. Вроде гальки, но во много раз больше шалота. Её всю не видно, один бок песком занесло. А другой бок из-под песка торчит. Вот в этом боку Эскар и исчез.
— В камне?
— Да не камень это. Издали — как камень. Старый такой, всякой гадостью обросший. А под ней — гладкий, как створка раковины изнутри. И у этой скалы след Эскара теряется. Зато на дне есть взбаламученный участок. Как будто шалот хвостом взмахнул, муть поднял. Но шалота не было. Мы б увидели.
— Значит, невидимый шалот заглотнул Эскара и растворился? А может, он в песок закопался?
— Да нет, его скала заглотнула.
— С чего ты взял?
— Кул так думает.
Атран хотел возразить, что кулы не думают, но вспомнил Балу. Её настойчивое желание передать какой-нибудь образ.
— А что твой кул думает о самом Эскаре? Не боится его?
— Ничуть! Он только живых боится. А Эскар, по его разумению, не живой.
— Надо же! Бала Эскара боялась.
— Бала — это кула, — пояснила Анта.
— Что потом?
— Потом мы обшарили всю округу. Потом прижались к скале и слышали какие-то звуки. Тихое урчание. Потом ещё сутки там провели, спрятавшись невдалеке. Кулу надо было отдых дать. Ну, и вернулись.
— Арлина, ты добавить что-нибудь можешь?
Девушка задумалась.
— Эта скала... Она чужая природе. Таких не бывает. Она ненастоящая...
— Надо мне самому всё на месте осмотреть, — после минуты размышлений решил Атран.
— Кул с дороги устал. Ему роздых нужен, — возразил Елобоч.
— Успеет отдохнуть. Эскар уходит омолаживаться на три-четыре недели. Когда вернётся в Бирюзу, мы и займёмся его скалой. А сейчас двигайте оба в информаторий, разыщите Ореля и сдайте ему отчёт. Больше — никому! Ясно?
— Кул есть хочет...
— Потерпит. Анта, проследи, чтоб никуда не свернули. Нет, я сам вас провожу!
Экспедицию готовили тщательно и в обстановке глубокой секретности. Для посторонних пустили байку, что это первая геолого-топографическая экспедиция по поиску места для будущего города в Темноте. Позднее таких экспедиций будет множество. Места в Темноте дикие, неизученные, поэтому транспорт — не шалот, а четыре кула. Разумеется, со своими всадниками. Без жекторов и зорких глаз испытательниц никак не обойтись — ещё четыре участника. Топограф, геолог, инфор — какая же это геолого-топографическая экспедиция без них? И начальник партии — сам Атран. Алтус пытался отговорить, но Атран был непреклонен. Дело может оказаться опасным, а у него опыт пограничника, знание боевых приёмов. Фалин был безутешен. Убеждал, что если топограф — инфор, то второй инфор экспедиции не нужен. А нужен свист, способный ориентироваться в Темноте. Орель лишь посмеивался и отсылал Фалина к Атрану.
Три недели спустя Орель с одним из пограничников отправился в Бирюзу. Предлог — выяснить, какие формальности нужно соблюсти перед основанием города в Темноте. Фактически — убедиться, что Эскар вернулся в Бирюзу и в ближайшее время никуда не собирается. На случай, если Эскар заинтересуется маршрутом экспедиции, Орель должен был описать запасной вариант, и близко не пролегающий от логова старейшего.
В путь отправились на день раньше намеченного срока. Эту хитрость придумал Атран, чтоб избежать пышных проводов. Каждый кул нёс трёх всадников — cвиста на нижнем пятне и двух пассажиров справа и слева от верхнего пятна. Только на ведущем куле всадники располагались по-другому. Елобочу требовались зоркие глаза Арлины, поэтому девушка сидела на верхнем пятне. А топограф — на нижней присоске Елобоча. Он уже не попадал в вихревую зону вокруг тела кула, поэтому отчаянно работал хвостом. Атран понимал, что бедняга скоро выдохнется, но не вмешивался. Инфору полезно сбросить лишний жирок.
Впрочем, топограф мужественно продержался до полуденного отдыха. Пассажиры расслабили присоски и покинули кулов, сбившись плотной стайкой. А пограничники быстро наловили мелюзги на обед. На лицах появились брезгливые гримаски. Даже девушки, жившие с пограничниками, отдавали свои порции кулам. Атран вспомнил молодость — и заставил себя съесть сырую рыбку. Нужно поддерживать образ несгибаемого начальника.