Обвинитель: Вы автор закона о запрещении коммунистической деятельности?
Тюне Якобсен: Когда нужно ввести что-то новое, пытаешься найти его обоснование в старом, уже опробованном. Это всегда как-то успокаивающе действует. Так, случайно обнаружили закон К. К. Стайнкэ от 11 апреля 1925 года об интернировании, согласно которому лица, осужденные к моменту вступления закона в силу к лишению свободы за сексуальные деликты, или лица психопатического характера, не проявляющегося открыто, спустя год после своего освобождения могли быть вновь арестованы на неопределенное время, если это считалось целесообразным, хотя они и не совершили ничего предосудительного. Никто не рассматривал этот закон как противоречащий конституции.
Обвинитель: Великолепная идея! Не понимаю, почему вы сразу не сделали аналогичный вывод из закона Стайнкэ и не велели, не мудрствуя лукаво, арестовать коммунистов как сексуальных маньяков или психопатов! Но, значит, вы обсуждали этот вопрос с председателем Верховного суда?
Тюне Якобсен: Да, и он в письменной форме сообщил свое мнение, что издание закона о допустимости лишения свободы было необходимым актом. Как это следовало из одной журнальной статьи, опубликованной сразу после принятия закона и комментирующей его, председатель Верховного суда имел суждение, что параграф 78 конституции, единственный, который подходил бы для рассмотрения вопроса, но для проведения закона он был не пригоден.
Обвинитель: Заявление господина Труелса Йоргенсена пало на благодатную почву. В фолькетинге вы выступили с речью по поводу представления законопроекта и сказали:
«Не требуется доказательств, что Дания после начала войны 22 июня никоим образом не смеет подвергать себя опасности, позволяя заниматься в стране деятельностью в пользу иноземной державы… Поэтому, по моему мнению, принцип чрезвычайного положения является хорошим обоснованием происшедшего (а именно, ареста коммунистов 22 июня). Между тем, естественно, нужно юридически оформить эту меру, которая была вынужденной…»
Я никак не могу согласовать эту вашу речь с ранее сказанными словами о «серьезном нарушении и глубоком оскорблении правового сознания».
Защитник: Когда обвинитель упоминает о речи Тюне Якобсена в связи с представлением законопроекта, я нахожу уместным процитировать выступления некоторых политических лидеров.
Альсинг Андерсен сказал от имени социал-демократов:
«Что касается практического проведения этих мер, мы полагаем, что оно в § 2 предложенного закона следует линии, которой датское судопроизводство придает чрезвычайное значение, а именно, всякое дело проходит через две инстанции — городского суда в Копенгагене и Верховного суда, тем самым создается основа, противодействующая возникновению возможных недоразумений и злоупотреблений».
В параграфе, пробудившем столь чрезвычайное удовлетворение социал-демократического деятеля, говорится, что лицо, «которое своим поведением дает особый повод рассматривать его как участника коммунистической деятельности или агитационной пропаганды, согласно инструкциям министерства юстиции или с одобрения самого министра может быть задержано, если это будет необходимо в виду обеспечения государственной безопасности или в виду отношения государства к иноземным державам. Это лицо должно предстать в течение 24 часов перед городским судом в Копенгагене, который решает, следует ли продлить задержание, причем продление задержания, когда налицо инструкция министра юстиции или его одобрение, может иметь дальнейшие последствия, если не окажется вдруг, что произошло явное недоразумение относительно подлинности личности или прежнего участия в коммунистической работе или агитации».
То удовлетворение, которое господин Альсинг Андерсен выразил от имени датского судопроизводства, кажется все же довольно необоснованным. Возможно, оно создает до известной степени видимость законности и справедливости, но никоим образом не спасает от всяческих злоупотреблений. Именно министр юстиции, а никто другой, быстро сообразил, что следует понимать под агитацией или коммунистической деятельностью. Закон предоставил на самом деле министру юстиции неограниченные права, права lettre de cachet, т. е. королевского указа об изгнании или заточении без суда и следствия.