И Комиссия сотрудничества не скрывала своей точки зрения по этому вопросу. 3 марта 1943 года Комиссия опубликовала заявление, в котором призывала население понять всю серьезность создавшегося положения и «оказывать правовым органам и полицейским властям необходимую поддержку в их работе с теми насущными задачами, которые возлагаются на них по долгу службы и от разрешения которых многое зависит».
Обвинитель совершенно серьезно ставит в вину министру юстиции, что он в своем циркуляре от 26 августа 1943 года призывал полицмейстеров к сотрудничеству с теми, кто готов был следить за агитаторами во время народных забастовок в провинциях. Вполне допускаю, что подразумевалось сотрудничество с нацистскими кругами. Обвинитель дополняет общую картину о Тюне Якобсене еще одним фактом: он, дескать, нанял и хорошо вознаградил Конокрада, он, дескать, потребовал от полиции пользоваться нацистскими шпионами для разоблачения и задержания датских патриотов.
Но как бы то ни было, Тюне Якобсен — не единственный, кто призывал к наушничеству. Я уже цитировал призыв Комиссии сотрудничества от 3 марта 1943 года. Когда просят народ о помощи полиции, можно понимать это, естественно, как требование выдавать диверсантов. И 2 сентября 1942 года премьер-министр Буль выступил по радио с речью по поводу диверсий. Вначале он рассказал о различных формах диверсий, а потом сказал следующее:
«Датское правительство чувствует в связи с этим большую ответственность в вопросе борьбы с диверсиями и похожими преступными действиями, и вот здесь меня по праву можно упрекнуть, что я мало уделял внимания столь важной для всех нас проблеме.
Само собой разумеется, что правительство всегда с чрезвычайной строгостью будет преследовать всеми дозволенными нашим законодательством средствами диверсионные акты и другие, подобные им преступления, направленные против оккупационных властей, а полиция со своей стороны решительно возьмется за разрешение тех задач, которые при этом возникнут. Исходя из интересов нашей страны в сложившейся ситуации, правительство считает своим наипервейшим долгом содействовать соблюдению спокойствия и порядка.
Но правительству и полиции не под силу одним обеспечить спокойствие и безопасность, каковые являются залогом стабилизации в стране, сейчас и в будущем. Для нашей общей цели нам нужно мобилизовать все добрые силы нашего народа, объединить всех, кто имеет опыт, имеет влияние на других, всех, кому доверено руководство.
Я обращаюсь поэтому ко всем датчанам, мужчинам и женщинам, я настоятельно прошу выступить со всей энергией и в меру своих возможностей в защиту здравого ума и рассудка, отличающих наш народ. И я обращаюсь специально к руководителям молодежи в школах, объединениях и группировках любого вида и прошу каждого сделать все, дабы предотвратить совращение нашей молодежи, использование ее неопытности в таких делах, какие при нынешних обстоятельствах следует обозначить ни больше ни меньше как смертоносные.
Не оставайся в стороне, разъясняй всем, особенно молодежи, что тот, кто совершает диверсии или помогает совершать их, знает о диверсионных планах, но не доносит начальству или не желает помогать в раскрытии диверсий, выступает против своего отечества».
«…Знает о диверсионных планах, но не доносит начальству или не желает помогать в раскрытии диверсий», — сказал премьер-министр Буль. Как прикажете понимать сие обращение? Ведь это же явное требование к наушничеству! Если бы это был Эрик Скавениус, который в качестве премьер-министра выступил бы с подобной речью, то в прокуратуре, само собой разумеется, тотчас же были бы найдены обвинительные материалы. Но теперь это был Буль, а не Скавениус, сказавший открыто то, что думал. И как вообще можно в чем-то обвинять или упрекать Тюне Якобсена, когда премьер-министр Буль побуждал весь народ к шпионажу?
Председательствующий: На сегодня суд прекращает свою работу. Желает ли защита завтра получить слово?
Защитник: Я полагаю, что мне удалось опровергнуть все пункты обвинения.
Председательствующий: Слушание дела будет продолжено завтра.
Седьмое заседание
Председательствующий: Суд идет. Слово предоставляется стороне обвинения.
Обвинитель: Политика, которая раньше проводилась в стране ведущими политическими деятелями и которая продолжается — и я смею утверждать вопреки всему — под руководством Скавениуса, была чисто соглашательской. Пытались лавировать то так, то этак. Шли на уступки, маневрировали, но держали фасон. Вся стратегия заключалась в том, чтобы поддаваться, но самую малость. Пытались затягивать переговоры с немцами и уступать там, где это не имело большого значения, но всегда твердо стояли на своем, если речь заходила о принципах.