Когда-то давно дед учил меня игре в «горячую картошку» — нужно было перекидывать друг другу мячик быстро-быстро: кто долго его держит в руках, тот «обжёгся». Телефон — как горячая картошка. Я почти швыряю его маме.
— Долго ещё ты будешь валять дурака? — грозно спрашивает отец. Но уже хотя бы не орёт.
Мама молчит.
— Признайся, тебе просто нужен был повод, чтоб от меня избавиться? Так ведь? Я всегда это знал. С самого начала чувствовал!
— А я с самого начала верила, что мы будем вместе навсегда, — говорит мама. — Жаль, что пришлось разочароваться.
Она снова включает аэробику и начинает беззвучно плакать. Размахивает ногами, а слёзы текут по щекам.
Телефон звонит опять. Отец рвётся к нам через все доступные мессенджеры. И всё — с номера деда. Дед, наверное, выпил и спит, и даже не подозревает о том, что его телефон похищен.
Я звоню бабушке, но её телефон выключен или находится вне зоны действия сети: отец всё предусмотрел, нажал на кнопку отключения питания, так что бабушка потом решит, что её телефон разрядился и выключился сам. Я догадываюсь позвонить им с дедом по городскому, но трубку снимает отец.
Одной рукой снимает трубку в квартире дедушки и бабушки, другой — снова набирает мамин номер. Мама выключает аппарат. И тогда отец начинает доставать звонками меня.
Заблокировать номер деда мы не можем, на это отец и рассчитывает. Я отключаю звук, пишу Ли, чтоб собиралась и ждала меня внизу у подъезда, кладу в карман коробку конфет с арахисом и иду гулять.
В этом году мы с Ли ещё не виделись, но переписывались и созванивались голосом раз тридцать.
— Спасибо, что вытащила меня, — говорит Ли. — А то я повешусь с этим английским. Он сожрал мой мозг и скоро сожрёт меня. Сколько ни учи — я говорю на уровне «ай эм потато». Потому что я идиот, и ничего с этим не поделать.
— А почему тебя вообще достают на каникулах с этим английским? Для нашей школы ты вроде нормально понимаешь.
— Я же не для нашей школы учусь. Я хочу заниматься молекулярной биологией.
— С биологией у тебя вообще порядок.
— Но если я хочу всерьёз, надо знать языки. Хотя бы английский! Чтобы читать журналы. Выступать на конференциях. Чтобы быть частью мирового научного сообщества.
— Супер. А я не знаю, кем хочу стать. Может, мне тоже надо что-то учить, пока не поздно?
— Но ты английский свой подтянешь легко, если нужно! Ты понимаешь его лучше меня. Потому что у тебя с головой всё в порядке!
— Точно в порядке? Не забыла, что я тайный псих? Собак боюсь и в чёрную дыру проваливаюсь.
Ли мрачнеет. Ей так хотелось верить, что теперь, когда раскрылась правда о трусливом поступке отца, чёрная дыра мне больше не грозит.
— Быть психом — не так страшно, — помолчав, говорит Ли. — Обыватели уже осознали, что существуют люди с ментальными расстройствами. Ты можешь быть вне нормы, и всё равно ОК. Но если ты тупишь в какой-то области, в которой большинство вообще не парится, не будет тебе пощады. Меня с моим английским научное сообщество не примет. Это не считается особенностью психики. Это выглядит как лень. Как тупость. А ленивые и тупые науке не нужны!
— Вот и отлично, потому что ты не ленивая и не тупая. А кто этого не понимает — сам тупой и ленивый, — успокаиваю подругу я.
Мы бесцельно шляемся по безопасным улицам, на которых точно не встретишь собаку без поводка и намордника. Я рассказываю про звонки отца.
— Это сталкинг! — говорит Ли. — Преследование! Вы должны на него пожаловаться!
— Кому? Дедушке? Дедушка, накажи своего сыночка, поставь в угол, он с твоим телефоном без спросу играет!
Ли утверждает, что из всего можно найти выход. Безвыходная ситуация только у неё одной — с английским. Я начинаю закипать: конечно, каждому его проблемы кажутся самыми проблемными, а у других — «ты справишься, я в тебя верю».
Чтобы нам не поссориться, Ли переводит разговор на безопасную тему:
— Представляешь, тётя Эльвира к нам даже на Новый год не приехала!
— Завела парня?
— Нашла какую-то работу, целыми днями там торчит, и праздновала тоже с ними. Мама думает, это ненадолго, но всё равно за неё рада.
Незаметно, безопасными дворами и переулками, мы приходим на площадку за школой.
Спортивные полубоги всё ещё изнывают в своём загородном коттедже, поэтому на площадке можно резвиться простым смертным.
С горки съезжают малыши, но им пора спать, и родители уводят их домой.
Собирается народ из седьмых и восьмых классов, есть пара дерзких пятиклассников.