Но вдруг экипаж остановился, и путешествие кончилось.
Когда она вышла и стала прощаться с мужем, она так ласково пожала ему руку, что он после вспомнил, как это его тогда изумило.
Она сидела на маленьком пароходе, который быстро несся прямо через пролив. Она видела, как город становился все яснее и яснее, различила церковь, имеющую форму ратуши, замок с валами, и наполовину разрушенными башнями, лазарет с его сдавленным фасадом, длинный ряд светло-желтых магазинов с их точно скучающим видом и, наконец, когда они завернули в самую гавань, она заметила лодку у лодки около самой набережной, а в лодках стариков, баб, парней и ребят, продающих рыбу, которую они вытаскивали из бочек или просто со дна лодки; паруса на лодках свободно мотались из стороны в сторону по прихоти легкого утреннего ветерка, а сами лодки носом царапались о толстые каменные глыбы набережной. На берегу толпился народ, дамы, делающие покупки, фланирующие молодые люди, собаки, которые повсюду носились, обнюхивая что-то, служанки, женщины, рабочие и ломовые извозчики.
Эмма была неспокойна. Почва точно горела под ногами. Вечером уходил любекский пароход, а до тех пор она все сидела у старой тетки. Узелок платья, взятый с собою, она оставила на пристани в лавке.
Когда настал вечер, она вышла. Она сказала, что хочет взглянуть на пароход. Ждали его в семь часов, но он пришел только в четверть девятого. Эмма прошмыгнула на судно и осталась под палубой, пока не услышала лязга цепей, когда стали отчаливать, звука свистка, и глухой, потрескивающий шум машины, только что пущенной в ход.
Тогда она вышла на палубу и прислонилась к борту. Долго она стояла в сумерках, глядя вдаль на море, расстилавшееся перед нею, где одинокою светлою точкою сиял маяк южного мыса. Она свободно вздохнула и в темноте ночной простилась со всею тою жизнью, которую она теперь покидала, и чувствовала, что грядущий день принесет ей новую жизнь, может быть, не такую покойную, но светлую, сильную и богатую, жизнь, которою она может жить, жизнь, которая вернет ей то, что отняла прежняя.
Много часов простояла она так, пока светлая точка не осталась позади и не растаяли вдали контуры суши, и в эту безмолвную ночь пар увлекал ее все дальше вперед по морю, где черныя волны, тихо покачиваясь, неслись к той стране, что лежала по ту сторону моря.