Папа для... Русалочки
Один малыш-ламантин, которого прозвали Русалочкой, за то, что плавал хорошо и был девочкой, остался совсем один: не было у него ни папы, ни мамы, и братьев ни сестер...
Он отправился на поиски папы, ведь что за жизнь, когда его нет рядом?
В ту эпоху тропическим морям пришлось непросто - то охотники, то пираты, то холода.
Жуткие холода, где не было и место лучику солнца, все покрыто снегом, льдом, белым-бело все.
Русалочка не улыбается - как же ей не плакать, когда нету рядом крох-жемчужинок, радужных малышек рыбок, теплых и ласковых вод с водорослями; и папы нет рядом?
Она плывет и жалеет, что имеет не такой сильный хвостик и ласты, как мальчик, путь все идет, противной и сильной течениями фольгой океана; совсем пустынно, это тоже жизнь, она понимает, но что за радость в ней, когда папы нет рядом?
Ламантин-кроха медленно, но верно тихонько отпускает от себя ностальгию: впереди будет тоже хорошее, надо дождаться; доплыть...
Совсем одна Русалочка, но и не унывает, старается не унывать: то синей ночью выйдет она на скалу отдохнуть и подышать воздушком, а звезды мерцанием напомнят ей маленьких подружек из раковин; то месяц покажется важным усачом-раком, прохаживающимся день-деньской между ракушек; то узоры на дорожке от луны нарисуют ей сказку...
Где в рое снежинок есть что-то от стайки пузырьков, так же легонько щекочущих и увлекающих игрой белоснежных переливов.
А огромные льдины напоминают корабли, застывшие и сверкающие, на которых не страшно отправиться искать папу...
Русалочка напевает и легонько танцует, самоотверженно ступая хрупкими ластами по острому стеклу льда, она хочет почувствовать себя взрослой и не плакать, быть живой и не скучать среди реющих полярных чаек, негостеприимно шикающих на незнакомку с высоты, безразличной толпы пингвинов, сопровождавших одного воображульку с императорским хохолком; сомнительных медведей и льстивых песцов...
Они так похожи белыми шубками, что малышке-ламантину стало даже неловко за свою коричневую скромную шкурку и усики; неужели нету таких же существ, как она?
Русалочка все бродит и бродит, быстро-быстро перебирая ластами по липкому снегу, высматривая папу, с радостью тихонько внутри отмечая для себя переливы сияния, самого волшебного на свете, убаюкивающие напевы вьюги, которые так дивно слушать после надоедливых чуть монотонностью раскатов волн.
Совсем крошечная среди мира великанов-гор из льда и равнин бескрайнего снега, маленькая, она не теряет надежды, что светлым огоньком греет ее сердечко; знает, папа рядом и вот-вот она его встретит...
Русалочка... радостно пищит, как в совсем раннем детстве, прижимается и прекрепко обнимает обеими ластами другую, большую, сильную и сморщенную, повидавшую много в этом суровом ветре мгновений (то был морж, уставший от одиночества и приготовившийся уж было непробудным сном закрыть глаза от круга кричащих мерцаний сияния-миража).
Морж с тихой улыбкой принимает крошечные ласты малышки в свои и старательно укрывает ее своим хвостом от снова накатывающей бури; он понимает - это счастье, бесконечное, необычное и живое, такое смелое и милое, вероятно, прибывшее из дальних морей, где, быть может, есть солнце...
Оно спряталось в Русалочке, с негой зажмурившей глазки для сна, уткнувшись носиком в могучую грудь моржа; она была очень рада, что имеет такого хорошего папу, ему она с готовностью расскажет о миллионах сокровищ, затонувших в родном проливе, о скатах-бабочках и озорниках дельфинах; она будет веселой и старательной...
Морж, утомленный немного, рассказами о ките-гиганте, замерзших невиданных зверях и нечастых временах, когда звезды сливались с солнцем и давали пушистую зеленую травку, заснул, угостив ее вкусным
моллюском; боясь поверить в радостный миг - теперь он папа!..