Мистерия лестницы (впечатления от песни "Gunnivere" Valeria Dore)
Сейчас я знаю, она есть… Лестница давно перестала быть для меня чем-то вроде простого набора ступенек, ведущих к чему-либо. Она ведет меня к самым дивным на земле и неповторимым сокровищам… дома моих хозяев.... Я все хожу и хожу, вдоль теней на его великолепной высоте. Она действительно немалая - пять этажей, с подвалом, балконом и пристройкой в форме огромной будки...И главное даже не в этом нагроможденном великолепии, а в превосходном саде с оградой. Помню ее, будто всю жизнь, все она предвещала: и хороших, в доброте и щедрости, хозяев, и перспективную должность с ее несложными обязанностями. Кому они нужны теперь - это самый мучительный вопрос, который сопровождает мой закат и рассвет, который так далек! В самом деле - нет больше довольных пирами и балами гостей, мне не от кого выслушивать приказы, не для кого выполнять их, дверь открывать некому...
Прав ли я в этом; в убеждении, что остался только я и дом с садом? В минуты особо мучительного ожидания и уныния так и думал: что глаз видит - то правда; то, что хозяева покинули меня, соседи давно перестали быть чем-то значимым; а я - просто испугавшийся и не имеющий сил покинуть крышу над головой, кусок хлеба и вещи, которыми наконец могу обладать. Но понимаю: последнее - нечто вроде самообмана: вещи не мои - хозяев. Как их много было в течение реки моего времени, будто они - целые миры и века, дающие милость все еще не отворачиваться от меня. Они мелькали такими разными - романтичными, жадными, уставшими, снисходительными, бесшабашными, ревнивыми, самоотверженными... И теперь они вновь со мною, только в своих вещах - телефонах, расческах, нарядах, игрушках, книгах, пистолетах, письмах...Конечно, словно отдавая милость чему-то высокому и понимая неизбежность ухода, хозяева оставили мне много денег, подкрепляемых когда-то теплыми замечаниями: "Молодец, Остин! Держи эти деньги, ты их заслужил!". А заслужил ли я быть богатым, пусть и не так, как они? Ведь с трудом, но спасительно осознаваю, что подобное свойство - искушение из сильнейших. Правда истинная это: а я же, имея деньги, могу легко покинуть дом, сад, все вещи хозяев и той жизни, ринуться напоследок за поездом удовольствий, переехать в свою вселенную, представленную скромным домиком из мечты! Она настолько сильная, что почти дергает за язык усыпляюще уверить себя: "Остин, ты теперь никому ничего не обязан, и делать тебе тут нечего! Этот дом с вещами, без хозяев, уже никому, в сущности, не нужен, он так и простоит еще века...
А тебе осталось жить совсем миг! Не жди, бросай это бесполезное прозябание, женись и хоть остаток дней проведи, как человек! "Люди ли бросают то, что нуждается в них, пусть и безмолвно? Знаю, они смеются надо мною, но я остался в доме, и я живу, берегу неслышную жизнь вещей.А они, просто как океаны в просторных комнатах, украшенные старинными комодами, модными когда-то статуэтками, кроватями и завидным сервизом в недрах, дедушкиного века, серванта! Пусть соседи давно чтут меня сумасшедшим и говорят, что "старик Остин помешался на службе, которая и гроша уже не стоит". Они-то даже не представляют себе, какую поэзию кроет в себе каждая куколка, кокетливо прячущая фарфоровое личико в тени гостиной, какие глубокие истории раскрывает в себе картина в кабинете, что каждые очки и пепельница имеют свою судьбу. Скорее, надо уважать ее, скрываемую и за холодным зеркальцем пруда в саду, за призрачными звездочками фонариков, за шелестом листьев деревьев, кустиков причудливых фигур... Нужно искренне радоваться, что меня после грустных капелек дождя встречают лучики солнца, ветер несет сотни ароматов-рассказов обо всем, что было и будет... И стараться не осуждать то, что я, по велению волшебного круга воли к радости жизни, до сих пор встаю рано, быстренько одеваюсь, варю себе овсянку с кофе и иду в сад - полить цветы, покормить ласточек и постричь пышнолистные деревца-фигурки; делаю это, как можно быстрее потому, что сразу бегу... готовить завтрак хозяевам, достать из почтового ящика газету для них и вернуться в дом - прибрать, подать господам все необходимое и разделить с ними завтрак... Да, это так!Но что остается делать, когда дом все еще манит запомниться в нем хорошим человеком и преданным, прилежным слугой, а соседи кривляются почти в лицо: "Остин! Ну и глупый ты! Вместо того, чтобы вывезти к себе еду и вещи или продать их, ты каждый день трижды готовишь пищу и ставишь на стол - сам не ешь; ходишь по комнатам и все переносишь из одной в другую всякое барахло; стоишь часами у ворот, ждешь...