Precious /Бесценное (по одноимённой песне Depeche Mode)
Мне никогда не понять, за что так мое сердце поступает со мной - я, придворный комедиант, с потешающими только одной внешностью, зал короля, падаю, отчаиваюсь, и укрываюсь, как в первый и впоследний раз в осознание - в мой рассудок сладко-цепеняще впивается ее черты (они тоже необычны, но...).Сколько этих но, пока я поспешно пытаюсь прикрыть черным гримом в виде капелек "звездочек" и лепестков брошенные в мое лицо охапки муки и зрительно увеличить разрез глаз (что вам сделал хоть один азиат или точнее его чуть смугловатый оттенок кожи или его раскосый взгляд?!). Или это из-за того, что я в нетипичной, для ваших стереотипов, профессии?.. Риторичность грустинки моих мыслей даже не оставляют мне "Вы", "Ваше" (может, просто потому, что не хочу уж давно не имееть с вами ничего общего... Но - смешки и улюлюканья - раскраски в ленты и бусинки на мой костюм, второй маской, что не улыбнется больше никому, кроме нее... Она - с чуть розоватыми глазами, светлой-светлой кожей, обрамленной... Белоснежностью, утопающей в своей притягательности мой бессильный и немой робкий затаившийся восторг - белые пушистые ресницы, брови, которые она чуть подкрашивает стыдливо тушью и пудрой, чуть подертые розовостью губы, что она прячет за помадой и длинные, невообразимо ослепительные лёгкие волны волос, что окутывают ее фигуру даже ниже пояса. Ее положение в том дворце - фаворитка короля, причем я не замечаю, чтобы он дорожил ею, скорее, ему нравятся просто необычные игрушки (помимо нас ещё был темнокожий парень-валет, постоянно получающий как паж, оплеухи и смешки). Как мне жаль, что мы не короли в своей свободе и равенстве, мы просто другие, и что дальше?..Впрочем, я слишком долго думаю не о том...
Я не могу ни о чем думать, кроме того, что хочу приоткрыть для себя ее красоту и прикрыть одновременно ее, для нас лишь двоих, за последние гроши, заработанные подработкой менестрелем, покупая у знакомого напыщенного цирюльника редкий нежно-чуть розовато-рыжеватый оттенок парика (за форму было доплачено, для покраски ещё пошла оплата, а так... Не стыдясь, скажу это прямо хотя б внутри себя - под корень с концами пошли на материал для него мои собственные волосы, с болью и дискомфортом втискивающиеся до этого в обруч колпака и под металлическую застёжку моего сценического наряда, что буквально душила).После долгих пререканий с мастером (праздник, гуляния, поздная ночь, а тут тайком стучится шаромыга с задворних пристроек замка и умоляет о парике явно не для себя), просто хватаю нож и самостоятельно с лихорадочным рвением плюю на порезы и шрамы (замажу косметикой в артистическом ключе), боясь упустить и полволосинки для нее ("На! Все, что есть, бери, любые деньги, надо будет, донесу, накоплю ещё для тебя, только собирай в парик, можешь даже форму не собирать, и как есть оставить, лишь покрась на совесть. Точка!"). Пойдя, наверное не раз, к такой-то матери определенным способом и направлением на неопределенный срок, я... наблюдаю работу цирюльника, не чувствуя собачьего холода даже потолка его претемнейшей лачуги, затаив дыхание... Ощущаю счастье и прилив воодушевления, точно как во сне у меня в голове заиграли арфы, лунный свет и... Истома по мгновению, когда я надену на нее новые волосы.И конечно же, я одену ее в самое красивое и необычное, самое дорогое платье, чтобы она была похожа в нем на куколку, на ангела, на небесную принцессу, на эльфа, на... Мою мечту и сон.., она и есть мой сон и моя мечта (она мне снилась в своем белоснежном платье, украшенном полупрозрачной кисеей корсажа, по обе стороны от него целомудренно укрывают ее формы полоски шелка и рюш, и даже лицо ее обхватили они, застёжкой и собрав часть роскошных волос в ушки-корону-сережки, тонкой сеточкой гладя ее думы под ними.
Интересно, вспоминает ли она меня, что то арлекино, то джокером, меняя фарфоровые масочки в реквизит и сценки, незаметно старается приблизиться на пирах к ней поближе и храбро рискнуть притянуть ее взгляд и слабый румянец своими. Король совсем не любит ее, уже флиртуя при ней сразу с двумя-тремя разноволосыми особями, не понимая, что пока он капризно чего-то там перебирает в своих придирках, я кусаю локти, завидуя, что его дыхание касается ее шеи (она снова одела это платье, это не сон... Я схожу с ума, не в силах оторвать своих... речей от ее плеч, в которых, казалось, прячутся пару бесконечных крыльев быть может, сотканных из самой луны, а может навеваемых теми белыми розами, которыми я осыпаю ее в своих стихах (да, пусть хотя бы на бумаге скомканных и перепачканых тушью страниц, я в уединении с тобой, та, что манит забыться в биении ее сердца, в объятии ее стана...).Нет, ни свита и король, ни зевака нищий, ни сам нечистый, ни все небо не отнимут эти минуты у меня, где дрожащие буковки узорами складывают из строк полог наших покоев друг для друга (я нарисую ей на губах сердечко, на фарфоровом кукольном листке оставлю поцелуй кисточки из перышка, мокнув в пастельного цвета карамель, и она, если захочет, может сломать в попытке придать красивую позу вторую куколку в образе меня, там где канат и купол заброшенного готичного шапито рассыпается вдруг дождем жемчужинок и капельками белоснежных трепещущих бабочек (может, то лишь дождь за окном, прошепчу я ей)? чуть ниже талии пояс платья очерчивает ее...