Сергей Сергеевич радушно встретил гостей. Легким движением локтя он отстранил шагнувшего к нему Васильева, обхватил обеими руками руку Нины Викторовны, поцеловал ее и церемонно поклонился.
— Сначала здороваются с дамами, — наставительно сказал он и погрозил пальцем Васильеву. И тут же обнял его, несколько раз похлопал по плечу и, подражая гоголевскому Тарасу Бульбе, протяжно проговорил:
— А ну, покажись, сынку, дай подивлюсь на тебя, яким ты красавцем стал?… Добре, сынку, добре.
— А ты все колдуешь над кроссвордами? — спросил Васильев, кивая в сторону журналов и книг, разложенных на маленьком столике и прямо на полу возле кресла. — Болеешь не простудой, а кроссвордами?
— А как же. Вот тут, кстати, есть кое-что из области геологии моря. Хотя ты и сухопутный геолог, но, может быть, поможешь мне разобраться…
— К нему гости пришли, а он их кроссвордами угощает, — укоризненно заметила Антонина Васильевна.
— Его не только хлебом, а и клубничным вареньем не корми, но дай поговорить о геологии, — рассмеялся Дымов,— Правду я говорю, профессор?
— Правду, правду, полковник, хотя варенье припрятать тебе не удастся.
Они стояли рядом — два приятеля, два друга, такие разные по виду и чем-то неуловимо схожие. Васильев — высокий, сухощавый, с сильной и стройной фигурой, с темными, густыми, свисавшими на широкий лоб волосами — был похож на спортсмена, на переодетого в штатский костюм военного, но никак не на ученого, профессора. На его чисто выбритом лице выделялся крутой подбородок, большие черные глаза глядели весело и уверенно. От всей его фигуры веяло силой, здоровьем и энергией.
Полковник Дымов, наоборот, никак не походил на военного. Невысокий, плотный, с широким, слегка скуластым лицом, он доставал Васильеву только до плеча. В свои сорок пять лет он выглядел еще неплохо, но виски уже побелели, а возле глаз, светившихся мягко, приветливо, собрались морщинки — спутники усталости и вестники приближавшейся старости. Просторная полосатая пижама придавала ему совсем домашний и почти стариковский вид. Но так же, как и Васильев, он двигался легко, жесты его были энергичны, смех звучал молодо, а в глазах, которые он иногда прищуривал, нет-нет да и мелькал совсем юношеский задор.
После взаимных приветствий Антонина Васильевна увела Нину Викторовну в другую комнату, где обе они занялись сервировкой.
— А вы пока посидите здесь и без приглашения не появляйтесь, — приказала она, уходя.
— И не очень дымите, — добавила Нина Викторовна.
— Не будем, не будем, — пообещал Сергей Сергеевич, придвигая к себе коробку с папиросами. — Ну, закуривай помаленьку да рассказывай о житье-бытье.
Андрей Николаевич уселся в кресло рядом с Дымовым, закурил папиросу и отозвался:
— Живем, работаем. В отпуск собираемся.
— Дело хорошее. Я тоже все целюсь, да никак не удается. Куда, на юг?
— На юг.
— Правильно делаешь.
— А перед отъездом, Сергей, мне бы хотелось посоветоваться с тобой.
— Какое место выбрать?
— Нет. Дело посерьезнее.
Сергей Сергеевич прищурил глаза и испытующе поглядел на собеседника, будто старался угадать, о чем тот хочет говорить. Однако свой интерес к этой короткой реплике Васильева Дымов прикрыл шуткой.
— Человек болен, а ты собираешься мучить его серьезными делами. И не стыдно тебе? Ну, давай, выкладывай.
— Сейчас. Лучше всего прочитай, пожалуйста, это небольшое письмо.
Дымов взял протянутый ему листок почтовой бумаги и быстро пробежал первую страничку.
— Великолепно! — воскликнул он. — Завидую тебе: комната на берегу моря, пляж, гостеприимный хозяин… Кто он?
— Мой старый фронтовой товарищ.
— Так в чем же дело? Чемоданчик в руки — и поехали!
— Так мы и сделаем. Только ты прочитай следующую страничку письма.
Сергей Сергеевич удивленно пожал плечами и перевернул страницу. Дочитав, он постучал пальцами по столу, — это был признак нетерпения, — и тихо спросил:
— Что это за черенцовские следы? Они представляют интерес для геологов?
— Нет, для разведчиков, — отрывисто ответил Васильев, наблюдая за полковником. Заметив, как посерьезнело, посуровело добродушное, веселое лицо Дымова, Васильев добавил: — Возможно, что эти следы сегодня уже представляют интерес для контрразведчиков.
— Понимаю… хотя и не совсем.
Дымов резко ткнул недокуренную папиросу в пепельницу, встал и зашагал по комнате. Ему приходилось обходить стол, кресла, но он, казалось, не замечал этих препятствий и для своей плотной фигуры шагал легко и быстро. Через минуту, не прекращая шагать, он спросил Васильева: