Письмо Боборыкина – одно из многочисленных проявлений интереса представителей русской легальной печати к марксизму. Тот же Боборыкин еще в 1866 году в качестве специального корреспондента либеральной петербургской газеты «Голос» присутствовал на конгрессе I Интернационала в Брюсселе. В дюжине писем из Брюсселя он доброжелательно освещал ход конгресса. Русскому писателю импонировали личности рабочих – участников конгресса. Боборыкин писал о них: «Они вышли все из мастерских. Они учились на медные деньги, в часы, свободные от тачания панталон и пиления металлов, как Авраам Линкольн и Андру Джонсон. Пошлите их в любое представительное собрание, состоящее из припомаженных и высокоприличных джентльменов, они окажутся не только не глупее их, но и заявят и большую практичность знаний и весьма значительную теоретическую начитанность».
До Парижской коммуны русская легальная печать вообще довольно часто пишет об Интернационале, упоминая без особой предвзятости имена Маркса и Энгельса.
После баррикад Коммуны дело резко изменилось. Буржуазные круги в России поняли: Интернационал – это штаб восстания парижских коммунаров. И тот же либеральный «Голос», публиковавший сочувственные корреспонденции Боборыкина, теперь пишет, что Интернационал «прикрывался чисто экономическими целями», а ныне объявил «открытую войну насмерть всем капиталистам». И газета считает необходимым «противодействие этому опасному учреждению всех благомыслящих людей и правительств». К чести Боборыкина можно сказать, что сам он не меняет своей точки зрения. После падения Парижской коммуны редактор «Отечественных записок» великий русский поэт Николай Некрасов посылает Боборыкина в Париж, и тот сравнительно объективно рисует сцены парижской жизни – террор версальцев, героизм рабочих.
Но голос Боборыкина тонет в общем хоре корреспондентов русских газет различных направлений, рисующих Коммуну как «исчадие революционного ада».
Недолог был сочувственный интерес представителей формирующейся русской буржуазии к марксизму. Поначалу они разглядели в нем только одну сторону – утверждение объективной закономерности смены капитализмом феодального строя. Как известно, Маркс отметил, что «первой иностранной нацией, которая переводит „Капитал“, оказывается русская». В отличие от Германии, где выход I тома «Капитала» был окружен заговором молчания печати, в России горячо отозвались на выход русского перевода «Капитала». Как только в Петербурге, в магазине А. Черкесова, снабжавшего русскую прогрессивную публику «здоровой книгой», появился 8 апреля 1872 года I том «Капитала» в русском переводе (на три года раньше французского перевода и на пятнадцать лет раньше английского), в русских газетах и журналах стали появляться рецензии на эту книгу. Это объясняется особой заинтересованностью русской буржуазии в подтверждении ее «права» на существование. Права, которое ей приходилось отстаивать и перед лицом дворянско-помещичьих кругов, и в дискуссиях с народниками, надеявшимися на то, что Россия «перескочит» через ступень капитализма. По словам Владимира Ильича Ленина, вопрос о судьбах капитализма в России возник почти тотчас же после появления «Капитала» и стал здесь «главным теоретическим вопросом».
Но к моменту письма Боборыкина к Энгельсу и царские власти, и игравшие в либерализм капиталисты уже поняли подлинную суть марксизма. За книги Маркса и Энгельса уже сажали в тюрьмы и ссылали на каторгу. Тем ценнее публикация немногочисленных писем, свидетельствующих о продолжавшемся интересе к марксизму, о стремлении встретиться с Энгельсом у прогрессивных русских людей, не связанных прямо с марксизмом.
Как ни велик сборник, подготовленный бригадой А.К. Воробьевой, – свыше 800 страниц, – тема «Маркс, Энгельс и революционная Россия» не была исчерпана. И вот замышляется второй сборник. Он должен включить воспоминания, письма, статьи русских общественных деятелей – современников Маркса и Энгельса – живые свидетельства о встречах с ними, о том влиянии, которое оказал марксизм на русское движение. И опять исследуется огромная литература, проверяются архивы, готовятся к публикации документы, никогда не видевшие света.
Материалы этого сборника опровергают, в частности, утверждение некоторых историков, что до 1883 года, то есть до образования Плехановым группы «Освобождение труда», в России только отдельные представители интеллигенции могли познакомиться с идеями марксизма. Как показали исследования советского историка Б.С. Итенберга, задолго до основания этой группы русские рабочие знакомились с идеями марксизма – и в кружках народников, и с помощью иностранных рабочих, приезжавших на работу в Россию, и выезжая сами за границу. Трижды ездил, например, за границу еще в 60-х годах один из основателей «Северного союза русских рабочих» петербургский слесарь Виктор Обнорский. Итенберг выявил еще ряд имен русских рабочих, установивших непосредственные связи с пролетариями Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Польши. Другая исследовательница – работник Института марксизма-ленинизма А.В. Уроева – в своей работе о «Капитале» «Книга, живущая в веках» рассказала, что с произведениями Маркса, с его «Капиталом» был знаком не только Виктор Обнорский, но его знал и другой основатель «Северного союза русских рабочих» – Степан Халтурин, а также деятели «Южнороссийского союза рабочих». Работы исследователей показывают, что в уставе и программе обоих союзов рабочих России были заимствованы целые разделы документов I Интернационала.