— Эштон, — вздохнула я.
Когда я снова почувствовала прохладную кожу и услышала щелчок, моя лодыжка оказалась прикреплённой к кровати, так же, как и мои запястья. Эштон, не теряя времени, проделал то же со второй ногой. Его глаза были прикрыты, зрачки расширены настолько, что я едва могла рассмотреть цвет его радужек.
Похоть.
— О, Елена. Как чертовски сексуально ты выглядишь, распластанной на моей кровати. — Его руки задели мой обнажённый живот. — Теперь я хочу видеть, как много ты сможешь выдержать.
Я задрожала от его слов и посмотрела на него, желая узнать, что он будет делать дальше. Каким-то образом Эштону удалось поместить вибратор на кровать, а я даже этого не заметила. Один только звук заставлял предвосхищение во мне нарастать.
— Пожалуйста, — попросила я.
— О, не переживай, это всё для тебя. — Его голос стал хриплым, когда он прикоснулся вибратором к моему клитору.
Никогда не чувствовала ничего подобного. Желание окутало меня, как лесной пожар.
— О, Боже, не… не останавливайся, — удалось выговорить мне.
— И не собираюсь.
Скорость увеличивалась, а вибрация усиливалась, и когда я этого не ожидала, моё тело направлялось туда, где меня ждал выбор: позволить пытке продолжаться или сигануть с обрыва. Взорвавшись, моё тело напряглось почти до боли, а взгляд затуманился.
Когда эйфория начала спадать, я заметила, что мышцы снова напрягаются. Эштон оставил вибратор на месте, только в этот раз погрузил два пальца в моё влажное тепло, позволяя моему телу объезжать и сжимать их.
— Ещё раз. Люблю смотреть, как ты кончаешь. Как выгибается твоя спина, как открывается рот… — Он издал звук, и вполне возможно, что это был самый эротический звук, который я слышала. Не уверена, сколько смогу вынести, прежде чем моё тело станет слишком чувствительным. Я приготовилась, моя сердцевина дрожала в ожидании.
Это продолжалось всё дальше и дальше.
Я молила Эштона об облегчении, но не имела его ввиду. Сочетание удовольствия и боли было совершенно подавляющим, и я наслаждалась каждой минутой.
После третьего или четвёртого оргазма — я потеряла счёт — мои лодыжки, а затем и запястья, освободили. Эштон растирал слегка раздражённую кожу на руках.
— Ты так хорошо справилась, детка, но теперь ты нужна мне.
Где-то посередине всего этого Эштон снял одежду и очки. Он посадил меня к себе на колени, и я опустилась вниз, его набухший ствол с лёгкостью скользнул в меня. Усталость поспешно ушла в ту же минуту, как Эштон начал двигаться внутри меня; моё тело и разум потерялись в возбуждении. Вскоре я оттолкнула всё в сторону и взяла верх, объезжая его так, будто мне никогда не будет его достаточно.
— Блядь, Елена, пожалуйста скажи, что ты близка, — умолял он, и я почувствовала, как его член становится больше, растягивая меня.
Опустила голову на его плечо.
— Я не смогу кончить снова.
— Сможешь и кончишь. — Приказ в его тоне и большой палец на моём клиторе заставили моё тело напрячься вокруг него, пульсируя снова и снова.
— О, Боже!
Эштон схватил меня за бёдра, толкаясь всё сильнее, пока не издал крик освобождения. Измученные, мы оба упали на кровать и свернулись в объятиях друг друга.
— Я люблю тебя, Елена, — тихо прошептал Эштон в мои волосы. — Добро пожаловать домой.
Три слова были настолько уместными, что стали причиной слёз на моих глазах. После многих лет я наконец-то нашла своё место.
Место, которое могла назвать домом.
Глава 26.
Эштон
— Говорил же тебе, что она готова, — посмеиваясь, сказал Миллер, примостив свою задницу в противоположной стороне моего офиса. — Вы двое в выходные вообще дом покидали?
Была моя очередь ухмыляться.
— Да. У неё был дневной спектакль вчера. Потом мы пошли домой и пообедали там.
— Счастливый ублюдок, — пробормотал он.
Я закончил просматривать электронную почту на компьютере и откинулся на спинку кресла.
— До сих пор не знаю, как она воспримет всё после того, когда мы в последний раз там были. Она была так напугана. Всё немного вышло из-под контроля.
— Ты брал её туда после предложения папы? Ей нужно увидеть, что каждый раз всегда по-разному.
Растерев мышцы шеи, я снял очки и бросил их на стол.
— Нет, не хочется пугать Елену ещё больше.
— Тебе надо взять её с собой.
У каждого имелась навязчивая идея о том, что мне необходимо взять с собой Елену на сбор ещё одного долга. Показать то, что ей нужно знать, и тогда, возможно, она будет в состоянии принять это. Словно это самый лучший вариант для неё.
Но что, если это не так? Ни для кого из нас?
— Когда-либо думал о том, чтобы не делать этого?
— Не делать чего?
— Ты знаешь, что я никогда не хотел этого.
Миллер наклонился вперёд, поставив локти на бёдра.
— Это часть нас, — кратко ответил он.
Было ли это так? Возможно, Миллер и папа были правы. Возможно, это в нашей крови — без этого я никогда бы не решился отрыть хотя бы один ресторан, не говоря о трёх, — но маленькая часть меня просто хотела…
— Да. Да, думаю, ты прав.
— Конечно, прав. Прими это. Никто никогда больше не поимеет Елену. Она — твоя, а это значит, что никто не станет тревожить её, если не захочет иметь дело с нами.
Он был прав. Елена будет в безопасности от всего дерьма, с которым имела дело в прошлом.
— Ты прав. У меня встреча во вторник. Я возьму её с собой.
Миллер пожал плечами.
— В теории что-то должно быть. Мама была рядом с отцом все эти годы и не выгнала его задницу из дома.
Мой телефон завибрировал на столе.
— Лёгок на помине.
— Должно быть, у него уши горели. У меня встреча с Максом Тэрэном. Мудаку лучше держать своё дерьмо при себе. Я не буду помогать ему в этот раз.
Меня всегда удивляло то, как менялся Миллер, когда имел дело с клиентами. Он становился холодным, расчётливым. На второй шанс с Миллером рассчитывать не стоило. Либо ты заплатишь ему, либо окажешься, по крайней мере, с одной сломанной костью, если не больше. Говоря с ним, не подумаешь, что в нём есть такая сторона, но она была, скрытая под поверхностью.
— Мы поговорим позже, — сказал я, беря телефон.
Миллер махнул рукой и закрыл за собой дверь.
Я провёл пальцем по экрану.
— Алло?
— Эштон, ты виделся с братом? Он не отвечает на телефон.
Я усмехнулся.
— Идиот, вероятно, опять врубил беззвучный. Он только что ушёл, чтобы встретиться с Максом Тэрэном.
— Хорошо. Я не был уверен, помнит ли он. — С заднего фона донеслись крики. — Твоя мама хочет сказать, что ждёт не дождётся встречи с Еленой.
— Я снова был на шоу в воскресенье. Понятия не имел, что она будет так отлично справляться.
— Вам двоим было до ужаса удобно рядом с другом в субботний вечер, — обвинил он.
Мысль о том, как она сидела рядом со мной, вызвала улыбку.
— Она переезжает ко мне.
Папа не отреагировал.
— Ты уже брал её с собой на сбор или заём?
— Пап, она готова всё увидеть. Чёрт, она была в центре этого.
— Как клиент, а не по другую сторону забора.
Я вздохнул.
— Миллер сказал то же самое. Что ей необходимо знать, потому что это часть нашей жизни.
— И он прав. Ты не можешь ожидать того, что она поймёт твою жизнь, если не покажешь ей её.
Вопрос, заданный ранее, врезался в меня как поезд.
Действительно ли это моя жизнь?
— Почему ты хочешь, чтобы я делал это?
Молчание.
Я мог представить его, глядящего на телефон. Его брови сведены, на лице хмурый взгляд.