Прикрываю глаза и откидываюсь на сиденье джипа.
Не думал, что враги так близко подберутся, еще и одного из моих лучших ребят подкупят.
Вынимаю телефон из кармана и листаю сброшенные файлы. Значит, она все-таки засланная. А играет натурально. Дрожит. Трепыхается. Какую-то правоту свою хочет доказать, а глаза медовые. Так и манят.
Стояк моментально в ширинку упирается, когда на губах ее пухлых залипаю. Ее нагое тело тут же вспоминается. Воображение тут же рисует продолжение. Она на коленях передо мной. Распаленная до предела.
Черт!
Заставляю перейти к следующему документу. Старый знакомый смотрит на меня все теми же глазами. В остальном все поменялось. Власть сменилась, и годы долгой отсидки взяли свое.
Виктор когда-то нехило поднимался. Пацаном еще попал к нему, а он избавился, как от ненужного щенка. Подставил меня и брата, а чтобы малой не загремел со мной на малолетку, я всю вину на себя взял. Можно сказать, именно отец Ярославы меня толкнул на преступную дорожку.
Значит, сейчас дочь в деле. Что ж, теперь немного проясняется ситуация. Вот почему она оказалась в VIP-кабинке клуба, почему не предоставила нормальных документов при устройстве на работу, почему все время стала крутиться возле меня.
Едва выхожу из машины, как большая сука породы кане корсо бежит ко мне. Она не виновата, но собака слишком умная. Понимает, что сделала что-то не то.
— Умница, Герда! — треплю ее за ухом и отправляю на место.
На крыльце слышу странный звук. Ярослава уже успела проснуться и что-то разбить.
Отчего-то эта мысль меня начинает смешить и подталкивает ускориться. Я быстро вбегаю в холл особняка, и ярость пеленой встает передо мной. Закрывает мне глаза.
Она морщится от боли на полу. Осколки битого стекла разбросаны по белому мраморному полу.
— Что здесь происходит? — произношу, сжимая кулаки.
— Босс, девка пыталась бежать. Даже вазу о меня разбила.
Она поднимает затравленный взгляд, в котором отражена только боль. Не зря меня тянуло обратно.
— В этот раз ты перешла все границы, малая!
Иду к ней, осматриваю ее сверху, а она, кажется, перестала даже дышать. Словно смирилась с чем-то, что уже напридумывала в своей голове. Нет, девочка. Так дело точно не пойдет. Сначала я выебу тебя как следует, а потом уже смиренницей будешь.
Ярослава закрывает глаза, именно в этот момент я даю точный удар в челюсть своему человеку. Ошпаренный ничего не понимает. Отшатывается назад, едва не падая на лестницу.
— Босс...
Не даю договорить. Делаю точный правый хук, он падает. Я седлаю его и начинаю наносить точные удары по лицу. Сперва он пытается отбиваться. Даже удается ударить меня, только его попытки сразу пресекаю. Ярость меня кроет. Не люблю, когда на женщин руку поднимают, а этот ублюдок ее дважды обидел.
Перед глазами встает избитая мать. Вся в крови. Корчится на полу от боли. Отец продолжает наносить ей удары теперь уже в живот. Она терпит. Терпит ради нас с братом. Мне шесть. Булату всего четыре.
Ошпаренный просто прикрывает лицо, пока я наношу точные удары.
— Остановите его. Пожалуйста. Он же… же… убьет его.
Я зависаю с заведенной над головой своего человека рукой. Хочется еще раз ударить, только вот ее крик останавливает.
Поворачиваюсь в сторону, вокруг меня стоит несколько человек. Никто не рискует подходить и прерывать нас. Никто не хочет быть следующим. Всем плевать, что их друг может умереть. Таков закон джунглей. Звери должны слушаться вожака. Только эта маленькая брюнетка пытается что-то сказать двум телохранителям.
Опускаю руку и отпускаю Ошпаренного. Охрана продолжает стоять на месте. Ждут команды, а я ее рассматриваю. Хрупкая, маленькая, напуганная. Девчонка совсем, а в дела криминала уже влезла.
— На псарню его, — произношу и начинаю подниматься.
За спиной слышится всхлип, звук шагов, а затем дверь закрывается.
— Д-Дан-н-нияр...
Слышу ее голос, но вновь на стерву смотреть не хочу. Хуй знает, что меня так вывело из себя, но я только что избил своего лучшего парня.
— Ай.
Она вскрикивает, и я резко оборачиваюсь. Ярослава морщится от боли, придерживая ногу, и я только сейчас замечаю, что она стоит босиком.
— Блядь! Что же ты бедовая такая?!
Подхожу к ней, а она снова отпрыгивает. Коза она, что ли? Или заяц?
Беру ее на руки, а она снова упираться начинает.
— Т-ты что делаешь?
— А на что это похоже?
— Н-не в-вежливо отвечать вопросом на вопрос.
— Ой, бля, — закатываю глаза от подобного. — Интеллигентка, мать его!
Она хлопает мокрыми ресницами, надувая губы. Красивая дочка у Виктора. Что-то с трудом верится, что такая не раскупоренная еще.