Прихвостень бренчит связкой ключей и открывает входную дверь.
Осторожно крадусь следом. Укутавшись потуже в халат, выхожу на крыльцо и жадно вдыхаю. Воздух очень свежий, с приятным ароматом свободы. Только улизнуть я не пытаюсь. Пока блондин поблизости, все равно не получится.
Через распахнутые ворота вижу, как мужчина достает из багажника такси две челночные сумки и мой старый рюкзак, оставшийся еще со школы.
Прихвостень недоволен, что я вышла на улицу, и быстро загоняет меня обратно в дом.
Я разбираю свою одежду, привезенную из коммуналки, и тихо плачу. Мать собирала ее. Хладнокровно складывала вещи и документы, таким образом дав мне понять, что я как дочь ей абсолютно не нужна. Это ужасно, грустно и больно.
— Осваиваешь новую комнату? — неожиданно слышу голос, от которого мелкая дрожь прокатывается по всему телу.
Погрузившись в мысли, я и не заметила, как пролетело время, и Мирон вернулся в особняк.
— Да… — отвечаю, не поднимая головы.
Мирон проходит в спальню и садится на кровать.
— Я приказал твоей матери отдать документы и пару тряпок на вечер, а она всю ветошь решила собрать.
— Наверное, не видя моих вещей, ей будет легче меня забыть? — сморгнув слезинки, торопливо стираю их со щек.
— Не расстраивайся, малышка, — вдруг ласково говорит Мирон. — Я знаю, как тебя отвлечь.
Его слова настораживают.
— Как… отвлечь?
Хлопнув себя по коленям, Мирон встает.
— Надень что-нибудь и спускайся. Жду тебя в гостиной.
Он выходит из комнаты, но я еще несколько минут продолжаю чувствовать аромат его парфюма. Свежий, приятный, запоминающийся.
Послушно натягиваю на себя джинсы скинни и мешковатый серый свитер. Надеваю кроссовки, волосы собираю резинкой.
Почему-то, когда вхожу в гостиную, блондин насмешливо корчится, но это замечаю не только я, но и Мирон. Суворов приподнимает бровь и стреляет в помощника таким убийственным взглядом, что блондин в ту же секунду теряет унижающую мое достоинство гримасу.
— Вышел разогревать машину, — Мирон говорит спокойно, но в его голосе сквозит напоминание помощнику о его месте.
— Да, Мирон Олегович, — пробормотав, блондин кивает и беспрекословно спешит выполнять приказ.
— Мы куда-то поедем? — обняв себя руками, робко интересуюсь.
— Да.
Мирон берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Я снова волнуюсь. Кажется, моя ладошка стала немного влажной, а сердце снова срывается в галоп. Мне до одури непривычно находиться в одной реальности с ним — властным, уверенным в себе и в своих целях мужчиной.
***
Мы приезжаем к люксовому бутику женской одежды, занимающему весь первый этаж высотки в самом центре города.
— Сейчас многие бренды перетекли за границу, но кое-что приличное осталось, — объясняет Мирон, лениво откинувшись на спинку сиденья. — Когда-нибудь мы полетим на шопинг, но для этого нам нужно познакомиться поближе.
Знаю я это его «поближе»…
И потому во мне снова поднимается бунт, который я проглатываю, когда Мирон поворачивает лицо ко мне.
— Что скажешь?
— Мне все равно на бренды.
— Да ну? — приподнимает бровь. — Пусть ты молодая, но женщина. У вас в подкорке прошита любовь к тряпкам.
— Значит, я неправильная женщина. И мне без разницы, какая бирка на одежде, главное, чтобы было удобно.
Мой ответ искренний. Я не стремлюсь знакомиться с Мироном близко и я действительно не мечтаю о брендах. А смысл? Я бы все равно никогда в жизни не позволила себе купить даже шарфик из такого бутика. Зачем тешить себя напрасными мечтами?
Мирон ведет в бутик и открывает для меня дверь. Попадаю в светлый, сияющий глянцем витрин зал. Вроде бы магазин с одеждой, но шмотками не завален. Здесь каждая модель будто уникальна.
— Добрый вечер, Мирон Олегович, — улыбается сотрудница в черном брючном костюме.
Похоже он тут не в первый раз.
Краем глаза замечаю вторую женщину, встречающую нас с подносом.
— Шампанского? — предлагает она.
Я, задумавшись, стою рядом с Мироном. Мне неловко среди всего это великолепия, чувствую себя скованно, неуютно. Поддаюсь дурацкой привычке растягивать рукава на одежде, когда волнуюсь. Мать часто ругала за это.
— Выпьешь? — спрашивает меня Мирон.
— Нет, спасибо, я не пью…
— Девушка немного застенчива, — с какой-то искусственной доброжелательностью объясняет он сотрудницам мое поведение. — А мне принесите кофе.
Глава 7
Он по-хозяйски садится на диван в центре зала.