От вина я отказываюсь, никогда не пила и не стремлюсь.
Суворов выбирает себе бокал сухого красного к мясу, а я прошу безалкогольный мохито и муссовое пирожное на десерт.
В особняк возвращаемся поздним вечером.
Выждав полчаса в одиночестве, решаю, что и сегодня Мирон ко мне не придет.
Глава 8
Я никогда не считала себя красоткой, да и мать говорила, что я родилась обычной, потому что на папашу похожа.
Встаю под теплый душ и подставляю лицо под струи.
Вытягиваю язык, собирая капли.
В доме Суворова даже проточная вода вкусная, мягкая, не отдает хлоркой. Наверное, в системе водоснабжения установлены мощные фильтры.
Вздрагиваю, когда стеклянные стенки плавно разъезжаются, и возле душа появляется Мирон. На нем снова только белое полотенце, прикрывающее бедра.
— Сегодня я хочу принять с тобой душ, Рита.
— Нет-нет!
Завизжав, я теряюсь, прикрываю руками грудь и между ног.
Прижимаюсь спиной к мокрой теплой кафельной стене, лихорадочно наблюдая, как мужчина скидывает с себя полотенце и, перешагнув низкий бортик, входит ко мне. Невольно опускаю взгляд ниже его словно высеченного из камня рельефного пресса.
Невероятно!
Я вижу вживую мужской член. Огромную стоящую колом пушку с крупной блестящей головкой и внушительным стволом. Пах у Мирона не волосатый, что, наверное, плюс.
Ах, какая я оптимистка! Я даже стараюсь искать позитив в этой чудовищной, но волнующей меня ситуации! И как Мирон вообще ходит с таким большим членом? Неужели он ему не мешает?
Господи, о чем я думаю?!
Это же физиологическая реакция, показывающая, что интерес Мирона ко мне не пропал. Наоборот, он очень возбужден.
Не знаю, куда себя деть и на что перевести взгляд.
— Хочешь потрогать? — спрашивает Мирон, понимая, что я слишком долго рассматриваю его член.
— Нет! — пискнув, я даже подпрыгиваю.
Мирону нравится эта игра. Он словно хищник забавляется со своей добычей перед тем, как ее съесть.
Обняв меня одной рукой за талию, прижимает крепко к себе.
Я застываю, ощущая, как низ моего живота соприкасается с его членом, зажатым между нашими телами. Забываю дышать, колени подгибаются, но Мирон уверенно держит меня, не давая упасть или отстраниться.
Он выключает «тропический» душ, но из своих рук не выпускает. Снова целует меня в шею, только его поцелуи уже не такие легкие, как были в примерочной бутика. Он засасывает мою кожу, облизывает. Поднявшись к мочке уха, прихватывает ее зубами, отчего я шиплю. Мне не больно, а очень-очень… странно.
— Закинь на меня ногу, — хрипит в висок Мирон.
— Не понимаю… — оторопев, бормочу.
Голова идет кругом.
Суворов, взяв меня за бедро, приподнимает ногу.
Отчаянно упираюсь в его твердую грудь ладошками, а она словно огонь — настолько горячая. Сердце Мирона бешено бьется. Другой рукой он соскальзывает по моему животу вниз, задерживается между моих ног. Медленно гладит меня там, вызывая целую лавину ощущений.
Закусываю губу, когда он давит пальцем на вход во влагалище, массирует его и туго проталкивается внутрь.
Я ощущаю в себе что-то лишнее, инородное и взвинчиваюсь. Боли нет, но мне до одури непривычно. Привстаю на носочек, будто собираюсь ползти по кафелю вверх, но тут же соскальзываю из-за воды и насаживаюсь на Мирона.
Он аккуратно трахает меня пальцем, распаляя тело и будоража сознание. Вонзаюсь в него ногтями и жмурюсь. Но от ощущений никуда не деться. Теснота в промежности исчезает, и я испытываю какой-то порочный кайф. Уже знакомое предчувствие оргазма сводит ноги легкой судорогой.
— Кончай, малышка моя, — рычит Мирон и надавливает большим пальцем на клитор.
Я сдаюсь и с криком позволяю себе снова отдаться этому порочному наслаждению, пульсирую на его пальце, громко постанывая. Полное облегчение наступает, когда Мирон вынимает из меня палец. Он довел меня до оргазма, но темнота и похоть из его глаз и не исчезают.
— Сделаешь мне приятно? — хрипло стонет он.
Прижимаюсь к стене и мотаю головой. Мужчина тяжело, но терпеливо выдыхает. Отступает в сторону, освободив мне выход. Я сразу же улавливаю намек и выскакиваю из кабины на трясущихся ногах, хватаю халат и вылетаю из ванной.
Мирона нет долго. За это время я переодеваюсь в пижаму, успеваю выпить воды и лечь на кровать.
Постепенно мое дыхание выравнивается, но физически я не перестаю ощущать себя так, будто Мирон все еще находится внутри меня. Как будто до сих пор трогает и гладит.