— И ты, конечно, сложа ручки не сидела, — хмыкает Захар.
На что Лиля опускает голову.
— Ездила вчера к ее родителям, а как будто в аду побывала. Вонючие, немытые алкаши! Двух слов связать не могли. Мать только вякнула, что ее дочь — шалава… Я глубоко сомневаюсь, что мамаша соизволила написать заявление в полицию. Ужасно. Знала бы я раньше, что Рита живет в настолько чудовищных условиях, сама бы лишила этих пьяниц родительских прав и взяла девочку под опеку. Но ведь Рита постоянно отнекивалась.
Виталина, молчавшая до этой минуты, театрально цокает.
— Ой, и кто вообще такая Рита, что ты за нее так переживаешь?
Лиля не медлит с ответом:
— Она раньше подрабатывала у нас няней.
— И зачем нервничать из-за какой-то няньки? — брезгливо морщит нос Вита.
Чувства Лили Виталине понять сложно. Любимая дочь адмирала никогда не обращала внимания на людей ниже ее по социальному статусу и дружила лишь с полезными.
— А ты почему молчишь, Мирон? — не успокаивается Лиля. — Тебе тоже все равно?
— А что я должен тебе ответить?
Жена брата злится на всех нас.
— Если никому нет дела, то я сама пойду в полицию, — резко встает с дивана. — А потом в вуз обращусь. Вдруг там что-то узнаю?
Расстроившись, Лиля шагает из гостиной.
— Задержись, — останавливаю ее. — Я сам этим займусь.
— Правда поможешь? — оглядывается женщина.
— Да. Если Рита внезапно пропала, то могла быть похищена. В этом случае надо действовать осторожно.
— Думаешь, ее мог схватить маньяк? — ахает Лиля.
— Почему нет?
— Бедная девочка, — прикладывает пальцы к вискам. — Чем же я могу ей помочь, Мирон?
— Обзвони больницы и морги.
— Да, хорошо. Этим, пожалуй, и займусь.
Взвинченная Лиля уходит.
Я не мог поступить иначе, зная жену брата. Она не из тех, кто просто так успокоится.
— Заебись чайку попили, — подытоживает Захар и тоже встает. — Пойдем хоть покурим. — Выходим на балкон. — Лилька что-то сама не своя. Перенервничала очень, — сжав зубами сигарету, протягивает пачку мне. — Ты уж подсуетись насчет няньки, раз обещал.
— Сделаю все возможное, — подкуриваю. — А ты что думаешь насчет Риты?
— Да хер ее знает, — выдувает струю дыма. — Может, и правда нахуй всех послала и свалила в закат. По крайней мере, мне хочется думать так. Жаль, если с ней действительно случилась беда. Она ведь жизни еще не видела.
Возвращаемся к заскучавшей в одиночестве Виталине.
Захар пытается разрядить обстановку:
— Ну как новый дом, Виталинка? Понравился?
Я как взял кружку с чаем так с ней и застыл. Блять, Захар, нашел о чем поговорить…
— Какой еще дом? — удивленно вскидывает брови.
Брат хмурится.
— Особняк в конце нашей улицы, — и с заминкой добавляет. — Мирон купил недавно…
— Да?! — пораженно и радостно восклицает Вита. — Мирош, а почему мне не сказал?
Я даже не акцентирую на том, что меня бесит, когда Вита коверкает мое имя, а я тысячу раз ей об этом говорил.
— Хотел сделать сюрприз, но Захар его испортил. Дом еще не готов для проживания.
— Странно, — ухмыляется брат. — Помню, когда я купил себе дом, то днями и ночами пахал, лишь бы поскорее переехать.
— А я не спешу.
— У-и-и-и! — Вита восторженно хлопает в ладошки. — Я хочу посмотреть новый дом! Покажешь?
Краем глаза замечаю, как Захар слишком пристально на меня смотрит. Он может заподозрить, если я откажусь.
— Да, Вита, покажу…
***
— Надо бы кофточку себе купить как у Лили. Розовый цвет ведь мне тоже подойдет, да? — спрашивает Виталина, садясь ко мне в машину.
— Куплю. Спросишь только, в каком магазине она ее брала, — отъезжаю от коттеджа брата.
— А почему мы едем в центр? — недоумевает Виталина.
— Мы едем в квартиру, — нервно сжимаю руль.
— Но как же дом?
— Он еще не готов.
Вита скрещивает руки на груди.
— Ты изменился, Мирон. Очень. Ты стал скрытный и совсем не проводишь со мной время. Скажи, у тебя кто-то появился?
Прибавляю скорость. Побыстрее бы уже отвезти Виту.
— Никого у меня нет.
— Это ложь, — шепчет, потом увереннее повторяет: — это ложь! Ты перестал со мной спать, не целуешь меня и почти не общаешься. Я не идиотка, Мирон.
— Я же говорил, что у меня работа.
— Бред! — выкрикивает она. — Ты всегда был занятым человеком, но не до такой степени! — Она шумно дышит, ее злость растет. — Кто эта мразь? А? Кто эта девка, с которой ты тайно трахаешься?!