— Но ты же мужчина, значит, должен иметь силу воли.
— У меня она есть, — рывком припечатывает к себе. — Только с тобой не работает. Ты мое самое уязвимое место.
— Нет, Мирон, я — человек. Свободная личность. Индивид, если на то пошло, — сквозь сорванное дыхание возражаю.
— Свободная личность и самая желанная прелесть.
— Прости, но я не готова.
Я мысленно уже это сделала. Хорошо, что Мирон не телепат, иначе гореть мне от стыда.
Позже я осматриваю дом. Как и предполагала, на втором этаже есть две спальни, кабинет и просторный санузел.
К этому времени возвращается Тамара. Спешно разобрав вещи в спальне с одноместной кроватью, женщина по дому хлопочет дальше.
Мирон занимается своим излюбленным делом — наблюдает за мной. Он признался, что это доставляет ему удовольствие, так что я почти не удивляюсь. Ему интересно смотреть, даже когда я достаю из рюкзака футболку, сменный костюм и пижаму. Складываю их ровной стопочкой на полку в шкаф.
Мой телефон, оставленный на кровати, вспыхивает и тренькает оповещением о входящем сообщении. Под пристальным взглядом Суворова я подхожу к нему.
— Мобильный оператор? — спрашивает Мирон, сидя в кресле у противоположной от кровати стены.
— Арина спрашивает, как у меня дела, — хмыкаю.
— Кто такая Арина?
— С чего такой удивленный тон? Однокурсница. — Я разворачиваю телефон экраном к Суворову. — Видишь? А-ри-на.
— Ты дала ей свой номер?
— Ну да, — хмурюсь. — Это запрещено? Мы же вроде договорились сегодня.
Он напрягается.
— Верно, мы договорились, но ничего не изменилось. Все будет как раньше, пока я не решу некоторые проблемы.
— Значит, я по-прежнему пленница?
— Не называй себя так.
— А как мне еще себя называть? Ты так испепеляюще посмотрел на меня, когда узнал, что я дала номер подружке. Мне, кроме тебя, общаться ни с кем нельзя, что ли? Тебе не кажется, что это ненормально?
Суворов берет паузу.
— Можно. Общайся с подругой, но при одном условии.
— И каком же?
— Она будет думать, что ты по собственному желанию со мной.
— Так она знает, что у меня появился мужчина, — хмыкаю.
— И?
— Я и без твоих подсказок солгала ей о наших отношениях. Не стала связываться с тобой.
Глава 17
На следующее утро
Мирон
— Все готово? — спрашиваю Тамару, на ходу застегивая пиджак.
Помощница встречает меня на первом этаже дома и уже держит наготове кружку со свежезаваренным кофе.
— Если вы про особняк, Мирон Олегович, то да. Вещи Риты я сложила в сумки и спустила в подвал. Посуду прибрала в шкафы, мебель прикрыла чехлами, спальни тоже не выглядят обжитыми.
Покупка особняка перестала быть тайной, еще когда я случайно столкнулся на улице с братом и его женой. Теперь скрывать это событие не представляется возможным.
К тому же на фоне пропажи Риты.
Нападки Виталины по поводу моей возможной любовницы тоже не играют мне на руку.
Пришлось временно перевезти Риту, чтобы устроить экскурсию по особняку заинтересованным людям. Слишком заинтересованным, потому что мне уже не хочется выводить свой телефон из беззвучного режима.
Виталина то и дело названивает, а когда я нахожусь с Ритой, отвечать на ее звонки крайне проблематично…
Выгоняю авто с территории и, не теряя времени, мчу в город.
В голове со вчерашнего дня крутятся слова Риты о том, что она не против попробовать со мной отношения, но ослабь я контроль — и Рита может меня подставить, например, пойти в полицию и написать заявление о противоправности моих действий.
Впрочем, проблемы с полицией еще можно замять, чего не скажешь о газетных крысах.
Новость о том, что Мирон Суворов — благотворитель, мудрый наставник и верный жених — променял Виталину Лактионову — женщину, которую в народе сравнивают едва ли не с принцессой Уэльской — на какую-то малолетку, может полностью разрушить мою карьеру, выстроенную с большим трудом.
Это с нами Вита гнет пальцы и предстает без маски благочестия, а для общественности она на камеры обнимает бездомных, искусно изображая сочувствие, спонсирует хосписы, наведывается туда с репортерами.
Вита — та женщина, которая поднимает рейтинги телешоу своим участием, сердобольно рассказывая о проблемах граждан, ее любит народ.
Она очень популярный блогер.
И именно союз с ней нам обоим был выгоден в свое время.
Мы как кастрюля и крышечка — идеально дополнили друг друга и поднялись на такой уровень, с которого уже без последствий не упасть.
Не завись моя профессия от мнения людей, как, например, у Захара, то решить проблемы, которые я сам себе устроил, было бы в разы легче.