Мирон замирает, заметив меня.
Подойдя к нему вплотную, прижимаюсь щекой к спине и тянусь к его животу. Медленно поглаживаю, прощупывая пальцами твердые кубики на прессе.
— Что… ты… делаешь? — заминается Суворов.
— Тш-ш… — отвечаю я. — Тише.
Опускаю руки ниже, нащупывая его член.
Трогаю, ощущая, как с каждой секундой он становится тверже и больше. Ладонью плавно скольжу по всей его длине. Удивительно: на нас сверху течет прохладная вода, а Суворов не остывает, он все равно горячий. Везде.
— Рита, — кладет ладонь поверх моей руки. — Не надо.
— Почему? Ты же расслабляешься, когда кончаешь.
— Я сегодня много выпил. Мне будет сложно себя сдерживать. Выйди из кабины, — упирается кулаком в кафель.
— Нет, — упрямо мотаю головой, быстрыми движениями дрочу Суворову.
— Я тебя выебу, если ты не уйдешь.
— Не страшно…
— Да что же ты творишь! — рычит он. — Блядь… Ты правда этого хочешь?
— А ты?
— Безумно. Я давно тебя хочу, но…
— Так возьми.
Он обхватывает мое запястье, убирая от себя руку.
Вырубает душ.
— Лучше не шути так, Рита. Не сегодня.
— А я и не шучу.
Он поворачивается ко мне, его взгляд растерян. Приподнявшись на цыпочки, обвиваю руками его шею, тяну его на себя в подтверждение своим словам.
— Не здесь, — хрипит.
Он с такой легкостью подхватывает меня под бедра, словно я ничего не вешу. Поднимает на руки. Мое сердце ускоряет ритм. Обхватываю ногами торс Мирона, прижимаясь к нему влажной промежностью. Мирон несет в комнату. Боже… боже, боже! Что я делаю? На чем настаиваю?
Суворов опускает меня на кровать и, часто дыша, коленом разводит мои бедра шире. Вклинивается между них и накрывает меня собой. Упирается локтями по обе стороны от меня, чтобы не придавить всем весом.
— Нужно тебя подготовить, чтобы было не больно, — жарко шепчет мне в висок.
Я закусываю губу, замираю, подчиняясь жажде неизведанного. Он скользит рукой по моему лобку вниз, раздвигает складочки и медленно вводит в меня палец, массируя, растягивая изнутри. У меня поджимаются пальцы на ногах, и я, стиснув зубы, рвано втягиваю ноздрями воздух. Внизу живота печет от того, что Мирон со мной делает. Ощущения становятся теснее, когда Суворов осторожно добавляет еще один палец. Я слегка прогибаюсь в пояснице, стягиваю кулаками покрывало.
— Все будет хорошо, — успокаивающе шепчет Мирон. — Расслабься, малышка.
Беспорядочно осыпает поцелуями мое лицо, спускается ниже к шее, груди. Обводит языком сосок, захватывает его губами и втягивает в рот так влажно горячо и порочно, что я тихо постанываю. Пальцами продолжает медленно трахать и трется о меня набухшим от возбуждения членом.
Я словно горю изнутри, но страха нет, есть лишь волнение, ведь пока еще не представляю каково это — занимать сексом с мужчиной.
Оторвавшись от моей груди, Мирон отстраняется, убирает из меня пальцы.
На рефлексах хочу свести бедра, но лишь упираюсь ими в Суворова и, задержав дыхание, наблюдаю за ним.
Он обхватывает рукой член, проводит головкой по моей промежности, скользя по складкам. Ощущения совершенно отличаются от тех, что были, когда Мирон ласкал меня пальцами. Они новые, запретные и должны быть постыдными, но мне до одури приятно. Мирон поднимает на меня горящие огнем глаза, а потом снова опускает их, рассматривая меня между ног.
— Ты можешь не смотреть? — меня снова бросает в жар от его пристального интереса.
— Не могу. Твоя киска, Рита, слишком прекрасная, чтобы на нее не смотреть.
Простонав, откидываюсь головой на подушку. Ах, я вся пульсирую и сочусь только оттого, что Мирон меня разглядывает…
А потом…
Потом мое выпрыгивающее из груди сердце словно перестает биться, и я забываю дышать, когда Мирон, пальцами раздвинув мои складки, пристраивает головку члена ко входу во влагалище и осторожно толкается в него. Если пальцы почти свободно трахали меня, то размер его члена будто не помещается. Я что-то мычу, взгляд застилает дымкой.
— Расслабься, тебе понравится, — говорит Мирон.
И опять толкается в меня. Но это слишком туго. Внутри меня так узко, а у Мирона слишком большой член. И Суворова сейчас слишком много. Слишком, слишком… Он кладет свои сухие теплые ладони на мои колени и еще шире разводит мои согнутые ноги. Трахает меня короткими быстрыми толчками.
— Мне… мне… очень странно… — стону я.
И тогда Суворов, облизнув свои пальцы, дотрагивается ими до моего клитора и нежно растирает. Когда он так делает, я испытываю уже знакомые приятные ощущения. Они медленным жаром растекаются от клитора по всему телу, как подогретая на огне карамель. Мне становится сладко.