Рита боится. Укутавшись по самую шею, садится в кровати и стыдливо опускает глаза.
— Ты много себе позволяешь, — беру Лилю за локоть и насильно вытягиваю в коридор. — Вон из моего дома!
— Как ты смеешь меня хватать?! — пытается вырваться.
— Можешь пожаловаться Захару.
— Я так и сделаю. Не сомневайся.
Выставив Лилю за ворота, спешу к Рите. Ее всхлипы слышатся даже за дверью, и я чувствую себя ужасно.
— Малышка, — ласково говорю, подсев на кровать, — не плачь, пожалуйста. Не надо так расстраиваться из-за этой скандалистки.
Но Рита, уткнувшись лбом в колени, плакать не перестает.
— Ты не представляешь, Мирон, как мне плохо. Чувствую себя бесстыжей шлюхой.
— Это не так, детка, — заверяю и дотрагиваюсь до ее щеки, приподнимая лицо. Рита смотрит на меня покрасневшими от слез глазами. — Она бы все равно узнала.
— Но не при таких обстоятельствах, — грустно вздыхает.
— Лиля бывает вспыльчивой. Наверное, это у нее от Захара… Но она быстро отходит. Вот увидишь, еще явится с извинениями.
Выждав небольшую паузу, Рита говорит:
— Лиля правда искала меня?
— Да.
Глава 34
Рита
Даже спустя три часа меня не отпускает гадское ощущение.
Мирон заверял, что все наладится, Лиля обязательно успокоится и сама придет с извинениями, но легче от его слов не становится.
Мне так стыдно перед женой Захара Олеговича за то, что она увидела меня в непотребном виде… Ведь в прошлом, когда я работала в их семье няней, мы очень хорошо общались. Лиля была для меня кем-то вроде наставницы и доброй феи. Я приглядывала за их чудесной доченькой Аленой. Очень привязалась к девочке.
Мы с Лилей и после того, как я перестала у них работать, поддерживали связь, пока меня не забрал Суворов.
Я искренне думала, что меня искать никто не будет, а Лиля, оказывается, волновалась. Ей было не все равно. Но я не могла ей позвонить, ведь лишилась своего старого телефона и сим-карты, а наизусть ее номер, к сожалению, не помню.
Слова в оправдания можно было найти и все объяснить, но тогда бы я нарушила данное Мирону обещание. Он же обещал меня уважать и оберегать, что и сделал, выгнав рассерженную женщину из особняка. Наверное, это было жестко. Не церемонясь, он схватил ее и выволок из комнаты. Лиля кричала. Но Суворов не позволил ей оскорблять меня.
Ах, как же все сложно.
Натянув теплый кашемировый костюм, бесцельно брожу по дому. Мирон уехал по делам, а Тамару я с самого утра не видела. Это кажется мне странным. Обычно помощница раньше всех хлопочет по хозяйству.
Остановившись у ее комнаты, стучу в дверь.
— Тамара, вы здесь? — спрашиваю, прежде чем войти.
— Да, Риточка.
Приоткрываю дверь и вижу помощницу лежащей на постели.
— С вами все в порядке? — взволнованно спрашиваю.
— Желудок разболелся. У меня такое бывает периодически. Скоро отпустит.
Слова Тамары разнятся с тем, что я вижу. Ее кожа бледная и с желтушным оттенком.
— Может быть, скорую вызвать?
— Не нужно, деточка, — со стоном отвечает она. — Я уже выпила таблетку. Нет поводов для волнения. Со мной правда все хорошо, просто с возрастом организм изнашивается, так что разные болячки неизбежны.
— А Мирон в курсе о вашем нездоровье?
— Конечно. Не переживай.
Чтобы не докучать женщине, закрываю дверь и спускаюсь на первый этаж. Накинув курточку, выхожу во двор. Небо сегодня такое тяжелое из-за туч. Картинка вокруг серая. Сажусь на скамью и снова думаю о Лиле. В голове грохочут ее слова:
«Что ты делаешь в койке голая? Ты умом тронулась? Я тебя искала, но ты, вместо того чтобы позвонить хотя бы один разочек, трахаешься с мужиком, вдвое тебя старше, и разъезжаешь по курортам? Когда ты успела так испортиться?»
Эти слова такие жестокие…
Или правдивые?
Когда мы были с Мироном на отдыхе, он не давал повода задумываться о разнице в возрасте и социальном статусе. Мы были на равных.
А заниматься с ним сексом… Ох, это ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда Мирон ласкает, я словно улетаю в небеса, чувствую себя самой желанной. Я доверилась мужчине, и он еще ни разу меня не подвел.
Но после слов Лили у меня возникает ощущение, что, ложась с Мироном в постель, я занимаюсь чем-то грязным и недопустимым. Что я проститутка какая-то…
Боже, у меня сейчас такой раздрай в душе. Я как будто разрываюсь на две половики: одна хочет быть с Мироном, а вторая осуждает за это желание вместе с Лилей, напоминая и о покупке девственности, и о том, что Суворов далеко не рыцарь из сказки.