— Тебе настолько нравится смотреть?
— Безумно. Оближи свои пальчики.
Я трусливо подношу пальцы правой руки к губам и запускаю их в рот.
Суворов перехватывает мое запястье и опускает влажную от слюны ладонь на мой лобок.
— Ласкай себя для меня, — говорит сквозь сбившееся дыхание. И это звучит уже не как просьба — приказ. — Я хочу, чтобы ты кончила на мне. Давай же, девочка, порадуй меня.
Обвожу пальцами клитор по кругу.
Ох… это что-то новенькое.
Я чувствую себя очень плохой девочкой. Это настолько порочно и откровенно, что я бы никому в жизни не рассказала.
Я занимаюсь сексом и одновременно мастурбирую, сгорая под внимательным взглядом Суворова. Он получает огромное наслаждение, наблюдая, как я себя ублажаю. И как пульсирую на его члене от подступившего оргазма. Убираю от клитора руку и упираюсь ей в живот Мирона. Запрокидываю голову, стону и задыхаюсь от сладких ощущений.
Мирон кладет ладони на мои ягодицы и, приподняв, уже сам быстро, резко, яростно вколачивается в меня членом. Картинка перед глазами пляшет, дыхание снова сбивается, и я, уже не сдерживаясь, кричу.
Глава 37
Мирон
На следующий день
— Мирон Олегович, к вам посетительница, — сообщает секретарь, едва я захожу в офис.
Бросаю взгляд на пустой диван для ожидания в конце длинного коридора и вопросительно выгибаю бровь.
— Кто?
— Виталина Викторовна, — вздыхает. — Она сразу же пожелала войти в ваш кабинет. Я не смогла ее задержать.
— Хорошо.
Прохожу по коридору и толкаю дверь кабинета. Озадаченно встаю на пороге, увидев Виталину сидящей в моем кресле. Вита — любительница шелков и мехов, яркая блондинка с пышными локонами — изменилась почти до неузнаваемости. На ней простая футболка, а волосы… Теперь они темные и выпрямленные.
— Ну привет, любимый, — ее голос ехидный, но в глазах застыли слезы. — Почему стоишь у двери, как не родной? Это же твой кабинет, проходи! — встает с кресла.
Отмираю.
— Что за цирк? — шиплю сквозь зубы.
— Тебе разве не нравится? — трогает свои волосы. — А по-моему, я даже помолодела и теперь уж точно вправе называться твоей малышкой.
Закрываю плотно дверь.
— Нет. Тебе не идет, Виталина. Зачем ты приехала?
— Поговорить. Надеюсь, ты найдешь минутку времени в своем загруженном графике?..
Да, этот разговор был неизбежен. Но я хотел сам его организовать. Появление Виты стало для меня неожиданностью.
— …С твоей гостьей я уже пообщалась, — продолжает Вита. — Она оказалась трусливой. Не смогла внятно ответить ни на один мой вопрос. Впрочем, чего другого ожигать от девицы, спящей с чужим мужчиной?
— И когда же? — подозрительно прищуриваюсь.
Мне об этом неизвестно. Рита ничего не сказала.
— А неважно! — отмахивается Вита. Ее трясет от переизбытка эмоций, которые она упорно сдерживает. — Кроме того я видела вас.
— Ты следишь за мной?
— А что мне остается делать, Мирон?! — обиженно выпаливает. — Ты совсем перестал появляться в квартире, купил особняк, и я даже поверила, что он для меня. Но нет! Он уже занят какой-то малолеткой. Помнишь день, когда ты сказал, что улетаешь за границу, чтобы проконсультировать шейха? Я не поверила и решила проследить. Со двора особняка вы выходили вместе с «малышкой». Никакой консультации не было… Ты ведь ее отдыхать повез, да?
Она сморит на меня, не моргая. Из глаз скатывают две крупные слезинки.
— Да, — признаюсь и опускаю голову.
Мне сложно выяснять отношения и очень жаль Виту. Чувствую себя предателем. Это ужасно. Но еще ужаснее жить с человеком из жалости.
— Нет, соври! — кричит она и, подбежав ко мне, впивается в края расстегнутого пиджака. — Скажи, что все не так, как я подумала!
— Я не могу…
— Почему?! Дай подумать?.. Это все кризис. У тебя и раньше бывали вспышки симпатии ко всяким девкам, но это пройдет. Быстро. День, может, два — и все наладится…
— Не в этот раз, — мягко обхватываю ее запястья. — Я почти год ее ждал. Не виделся с ней и не общался. Не прошло. А когда я заполучил ее, желание только усилилось. Нам с тобой нужно расстаться.
— Замолчи! Я не хочу слышать этот бред! Ты не в себе, Мирон!
— У меня было достаточно времени все взвесить. Мы не можем больше продолжать отношения.
Виталина вскипает. Ее красивое лицо искажается от ярости и разочарования. Отпустив пиджак, ударяет кулаками меня в грудь.
— Я твоя невеста! Только я! Нельзя разрушить наши совместные годы и планы на будущее! А ты все уничтожаешь, Мирон! Что за ребячество?
Беру Виталину за плечи и встряхиваю:
— Успокойся.
— Я успокоюсь, когда ты скажешь, что жалеешь о связи на стороне!