Когда я снова моргаю, в глазах темнеет, а во рту сухо и кисло. Я щурюсь сквозь туннель тьмы и замечаю неясную фигуру, стоящую надо мной. Я слышу свой голос, как отдаленное эхо.
— Где… где я?
— Вот, выпей это. Ты потеряла сознание.
Огромный мужчина, почти Геркулес, подносит стакан с водой к моим губам. Его рука приподнимает мою голову, пока я не приподнимаюсь настолько, чтобы можно было пить. Вода ледяная, от неё по телу пробегает дрожь, от которой дребезжат кости. В его мягких серых глазах таится доброта, которая застаёт меня врасплох. Прошло много времени с тех пор, как кто-либо смотрел на меня с чем-то иным, кроме презрения.
Я разглядываю его лицо, копну светлых волос, густую бороду, мускулистые и сильные плечи, на которых ткань рубашки натягивается почти до предела. Его большие ноги натягивают поношенные джинсы, когда он приседает, чтобы позаботиться обо мне. Взглянув вниз, я замечаю, что на мне надета куртка, которая, как я предполагаю, принадлежит ему.
— Она пойдет с нами или как? — раздаётся голос у меня за спиной, и я поворачиваюсь, вглядываясь в более жёсткое, злобное, взрослое лицо. В то время как глаза его друга полны доброты, этот человек смотрит на меня так, словно я бездомная собака, которую он собирается загнать в канаву.
— Она пойдёт. Дай ей шанс.
Я прижимаюсь к липкой обивке кожаного дивана печеночного цвета, собираясь с мыслями. Я хочу спросить, кто эти мужчины, но мои губы застывают на месте. Ещё один мужчина в другом конце комнаты поднимается с маленького деревянного стула. Его коротко подстриженные волосы, тёмная борода и пристальный взгляд тёмных глаз мгновенно наводят на меня страх.
— Нам нужно убираться отсюда. Это место… — он качает головой, как будто процесс аукциона вызывает у него такое же отвращение, как и у меня. — Ты идёшь с нами.
— Куда?
— Это в трех часах езды отсюда. Хижина на красивой горе, окружённая самым потрясающим лесом, который ты когда-либо видела. — Мужчина, который всё ещё держит воду, улыбается при воспоминании, но его описание уже не так привлекательно для меня.
Я думала, что останусь в городе. Думала, что буду рядом с Хэлли, даже если у меня не будет возможности увидеться с ней.
Второй мужчина притопывает ногой, беспокойный и напряжённый от негодования.
— Но вас же трое, — огрызаюсь я. — Кто предлагал цену за меня?
— Мы все предложили. — Мужчина с короткими волосами берёт меня за руку и помогает подняться. — Я Уэст. Это Финн. — Он кивает дружелюбному мужчине, который поднимается на ноги одновременно со мной. — А это Джек.
Джек хмурится при упоминании своего имени, как будто предпочёл бы, чтобы я ничего о нём не знала.
— Я не соглашалась… — я замолкаю, понимая, что бессмысленно оспаривать условия моего согласия участвовать в этом денежном обмене. Аукционист принял оплату, и я не в том положении, чтобы возражать. Я высоко поднимаю голову, желая, чтобы они знали, что я не слабая и не сломленная, хотя именно такая я и есть. Если они думают, что могут уничтожить меня, они это сделают.
— Мы заплатили дополнительно, — говорит Финн. — Мы втроем. Работы в три раза больше.
Он говорит о работе с таким акцентом, что я представляю себе что-то изнурительное и суровое. В контракте указано, что я буду готовить, убирать и оказывать физические услуги, чтобы удовлетворить их потребности. Перспектива сделать это для одного человека была ошеломляющей, но для троих?
— Дополнительно?
— В три раза больше, чем конечная ставка.
Я едва держусь на ногах от перспективы получить втрое больше денег, чем я надеялась получить. У меня будет достаточно, чтобы сделать всё необходимое. Это — что бы мне ни пришлось сделать ради денег — того стоит.
Джек бросает на меня короткий взгляд, но не останавливается, а переводит взгляд со своих спутников на дверь.
Аукционист прерывает напряжённый момент стуком в дверь. В своих рыжих мясистых руках он держит два бумажных конверта. Один передаётся Джеку, другой — мне.