Финн обнимает меня за талию и сажает к себе на колени. Джек встаёт, чтобы приготовить нам напитки. Для них виски, а для меня горячий шоколад с пряностями. Он даже готовит шоколадное печенье, которое мы поглощаем, пока они задают мне вопросы о первых месяцах жизни Хэлли и о том, когда она начнёт ходить и говорить.
— Что ты думаешь о том, чтобы завести ещё детей? — спрашивает меня Джек.
Финн открывает рот, чтобы отчитать его, но я тянусь к Джеку через стол и беру его за руку.
— Я хочу большую семью, — говорю я. — По-настоящему большую счастливую семью.
Его глаза загораются так, как я никогда раньше не видела, и он сжимает мои пальцы, прежде чем отпустить их и откинуться на спинку стула.
— Это хорошо, — тихо говорит он. — На самом деле хорошо.
Позже, когда Хэлли спит в моей постели, окружённая подушками, я принимаю душ и надеваю одну из старых рубашек Финна, застёгивая её ровно настолько, чтобы выглядеть прилично. Я захожу в гостиную и нахожу Джека в клетчатых пижамных штанах с низкой посадкой, а Уэста и Финна в боксерах, расположившихся на диване и стульях у камина.
На заднем плане играет музыка, что-то в стиле кантри. Освещение приглушённое, только лампа в углу и отблески пламени в камине.
Они смеются над чем-то, чего я не улавливаю, но смех быстро затихает, когда они видят меня.
— Хэлли успокоилась, — говорю я, присаживаясь на подлокотник дивана.
— Это хорошо. — Жаркий взгляд Уэста скользит от пальцев моих ног к верхней части бёдер. Когда он облизывает губы, моё лоно сжимается.
Финн обнимает меня и сажает к себе на колени, быстро осознавая, что под рубашкой, которую он мне великодушно подарил, на мне ничего нет.
— Чёрт возьми, — говорит он, когда ткань распахивается, открывая мою обнажённую грудь. Его рука скользит вверх по моей ноге, обхватывая мою обнажённую попку, когда его рот находит мой.
Это сладкий поцелуй, который становится горячим, как чирканье спички.
Когда я запускаю руки в его мягкие светлые волосы, он издаёт жалобный звук. Затем, движимый желанием, которое не может сдержать, он встаёт, держа меня на руках, и шагает по дому. Две пары тяжелых шагов следуют за нами по коридору, и каким-то образом Финну удаётся целовать меня до тех пор, пока я не оказываюсь на спине, распростёртой посреди его кровати.
Он становится на колени у меня между ног, а Уэст и Джек стоят по обе стороны от него.
В моей памяти всплывает первая ночь, когда я приехала в хижину. Я была так напугана. Боялась, что они причинят мне боль. Боялась, что меня будет недостаточно, чтобы угодить им. Боялась, что они не оставят меня у себя или что я не смогу продержаться до конца года и получить свои деньги. Я похоронила и множество других страхов. Что Картер найдёт меня, что он причинит боль Хэлли, что я никогда больше её не увижу.
Сейчас у меня нет ни одного из этих страхов.
Необходимость прятать свою обиду за болью и удовольствием исчезла, и всё, что осталось, — это горячее желание и что-то более мягкое. Жажда быть в объятиях трёх грубых лесорубов, которые купили меня и рискнули всем, чтобы я была в безопасности.
Когда Финн расстёгивает мою рубашку, обнажая моё тело перед тремя парами голодных глаз, я поражаюсь тому, как судьба привела меня в это место и к этим мужчинам, которые стали моими стойкими героями.
Финн прижимается ртом к моим ногам, так страстно желая попробовать меня на вкус, что издаёт страдальческий стон. Его большие пальцы впиваются в мои бедра, раздвигая их, удерживая меня внизу, но мои бёдра извиваются от прикосновений его языка и посасывания его губ. Я таю на теплом одеяле, пока он разбирает меня на части, кусочек за кусочком, а затем собирает обратно. Я сжимаюсь в комок, вцепившись в простыни, отчаянно желая ощутить тяжесть его тела, чтобы его член заполнил меня, безумное желание, которое приведёт его к освобождению. Джек хватает меня за подбородок, заставляя открыть глаза и посмотреть на него. Он целует меня с такой страстью, что у меня разрывается сердце, его волосы щекочут мне лоб и щёки, такие мягкие на фоне всего остального его тела. Руки Уэста ласкают моё тело, теребят мои соски, сжимают мою грудь.
Они играют на мне, как на инструменте наслаждения, и я открываюсь перед ними, своим телом, своим разумом, своим сердцем.
Они вернули мне мою жизнь, и теперь я готова отдать им всю себя.
— Пожалуйста, — шепчу я Джеку в губы, и он проводит языком по моей щеке, а затем мрачно шепчет: — Мы можем взять тебя все одновременно.