Особенность композиции туркменских сказок состоит в том, что характеристика героя ведется по эпизодам, и в каждом из этих эпизодов герой называется по-разному. Редко, когда герой наделяется именем и под этим именем действует с начала до конца сказки («Эсен»). Даже в сказке, носящей имя главного героя («Караджа-батыр»), оно появляется только в середине повествования, до этого говорится: мальчик, сын падишаха, юноша. Характерный пример — сказка «Человек, который понимал язык животных». Здесь в начале, при упоминании пророка Сулеймана, герою сказки дается имя — Ораз, далее в эпизоде с быками он называется «хозяин» и в заключительном эпизоде с любопытной женой — «муж». Это наблюдение приложимо и к другим туркменским сказкам. Другой особенностью является повторяемость в сказке каких-либо предметов и ситуаций — речь идет не о традиционных повторах, что может быть только осознанной задачей творчества, а об известном автоматизме мысли, когда рассказчик, по-видимому, не слишком утруждая себя, возвращается к уже использованной ситуации. Например, в сказке «Эсен» в разных эпизодах два раза фигурируют злокозненные женщины, два раза — крыша, куда забирается герой в своих приключениях, два раза — кружка воды.
Особенностью туркменских сказок является также огромное количество диалогов и прямой речи. Некоторые сказки почти сплошь построены на диалоге. Иногда сказку сопровождают незатейливые стихотворные отрывки. Язык сказок по большей части прост, в нем нет ни витиеватости, ни чрезмерной цветистости выражений, что достаточно характерно для литератур мусульманского Востока.
Перед читателем подлинная туркменская сказка с ее разнообразием сюжетов и мотивов, с ее местами наивным изложением событий, с характерными мелкими неувязками, проистекающими от необработанности устной передачи текста.
Большинство сказок предлагаемого сборника переводится на русский язык впервые. Остальные сказки уже публиковались на русском языке в изданиях 1948, {18} 1955 {19} и 1963 {20} гг. Однако следует сказать, что предыдущие издания, в особенности два последних, допускали сильную литературную обработку туркменских сказок. Убирались места, которые, как казалось переводчикам, могли не понравиться читателю, потому что отражали чуждый быт и представления, добавлялись различные украшения, чтобы сказка выглядела более литературной и не была чрезмерно лаконичной, как в подлиннике, наконец, допускались целые вставки придуманных переводчиками эпизодов (например, сказка «Яртыгулак» в издании 1963 г.). В результате мир туркменских сказок представал как бы в искривленном зеркале: на самобытный стиль и фантазию туркменского сказочника наслаивались субъективные вкусы переводчиков. Между тем очарование народной сказки заключено не только в хитросплетениях сюжета, но и в тех чертах непосредственности, простодушия, которые свойственны именно данному народу, а у другого народа выглядят иначе. Суть перевода не в том, чтобы сделать фольклор одного народа более похожим на привычные образцы из другого, скажем русского, фольклора, а в том, чтобы сохранить его в полной неприкосновенности. Такой попыткой и является настоящий перевод, предлагаемый русскому читателю.
И. Стеблева
1. Как дружили две лисички
Было ли не было, в давние времена жили-были две лисички. Одна лисичка бежала из Исфагана, другая бежала из Хорасана, вот обе и встретились. Подружились лисички и стали ходить вместе. Однажды они посоветовались и решили: «Давай поищем-ка сегодня какой-нибудь курдюк, чтобы полакомиться». Отправились лисички в путь. Шли они, шли — и увидели капкан, к которому был привязан курдюк. Вот исфаганская лиса и говорит хорасанской:
— Подруга, наступи лапой на капкан, а я схвачу курдюк. Только не зевай, не попадись в капкан!
Хорасанская лиса была недалекой.
— Ладно, подруга, — ответила она и тотчас наступила лапой на капкан.
Исфаганская лиса схватила в зубы жирный курдюк и отскочила в сторону.
— А теперь, подруга, — сказала она, — осторожно отпусти капкан.
Хорасанская лиса хотела тихонько снять лапу, но ничего из этого не вышло. Она попалась в капкан.
Тогда исфаганская лиса и говорит ей:
— А ну, подруга, попробуй-ка подергаться, может, вырвешься.
Хорасанская лиса дернулась туда-сюда несколько раз, но капкан крепко держал ее за лапу.
— Подруга, — сказала тут исфаганская лиса, — раз ты занята своим делом, придется мне одной съесть курдюк, ничего не поделаешь!
И она съела весь курдюк без остатка. А хорасанская лиса все дергалась и дергалась в отчаянии. Тогда исфаганская лиса ей посоветовала:
— Когда придет хозяин капкана, ты, подруга, притворись мертвой. Он ударит тебя, но ты все равно лежи как мертвая. В это время в сторонке покажусь я. Тут хозяин капкана подумает: «Ну, эта лиса уже сдохла, вытащу-ка я ее из капкана и поставлю его для той лисы». Хозяин капкана направится ко мне, а ты тем временем вскакивай и удирай. Я же отвлеку его сначала, а потом догоню тебя.
И она стала караулить неподалеку. Немного погодя приходит хозяин капкана и видит, что в капкан попалась лиса. А поблизости виднеется еще одна. Стал хозяин капкана и так и сяк поворачивать лису, но та, видать, уже сдохла. Хозяин капкана ударил ее раз-другой, но лиса и тут не шелохнулась. Тогда хозяин капкана подумал: «Ну, с этой лисой все кончено, поставлю-ка я капкан для другой». Вытащил он лису из капкана, отбросил ее в сторону, потом, подкравшись потихоньку, установил капкан неподалеку от другой лисы и засел в засаде.
Хорасанская лиса вскочила и бросилась бежать. А исфаганская лиса стала делать вид, что она вот-вот попадется в капкан, и отвлекла хозяина. Тут к исфаганской лисе подбежала хорасанская лиса, и обе помчались прочь унося ноги. Лисы были уже далеко, когда хозяин капкана решил: «А ну, заберу-ка я добычу». Возвратился он, поглядел, а там — ни лисы, ни ее духу. «Эх, — подумал он и вздохнул, — поддался я на хитрость лисицы».
А лисы бежали, бежали и добрались до дома одного старика. У этого старика было два петуха и четыре курицы. Лисы решили: «Сегодня ночью нападем на курятник… Но прежде окунем хвосты в воду. Если у нас на шерсти хвостов станет болтаться намерзший лед, мы будем гораздо страшнее». Уселись они на берегу и опустили хвосты в воду. Хорасанская лиса время от времени шевелила хвостом, поэтому хвост у нее не примерзал. А у исфаганской лисы хвост накрепко примерз, пристал ко льду, а она об этом не знала.
Когда солнце село и настало время сна, хорасанская лиса сказала:
— Ты, подруга, посиди пока, а я пойду поймаю кур.
Она побежала и схватила обоих петухов. В курятнике поднялся страшный переполох. Хозяин кур забеспокоился и пошел в курятник.
— Ах, пропали мои куры! — закричал он и погнался за лисой.
А хорасанская лисица прибежала к исфаганской лисе и стала тут есть петухов.
— Ну, иди сюда, подруга, съедим их вместе! — позвала она исфаганскую лису.
Та хотела подбежать, да не смогла, — ведь хвост-то у нее примерз.
— Ой-ой-ой, подруга, я не могу выбраться! Подойди, помоги мне! У меня хвост ко льду примерз! — закричала она.
А хорасанская лиса ей отвечала:
— Эх, подруга, когда я попалась в капкан, ты ведь мне не помогла, да еще и курдюк одна съела. Ты подергайся теперь посильней, может, и выберешься. А нет, так не падай духом — придет старик и оторвет твой хвост. Если, бог даст, не умрешь, встретимся снова.