Баба Вера, кряхтя, опустилась на пол.
– Дай фонарик, – велела она.
Паркет по середине комнаты был чисто вымыт и даже чуть-чуть еще влажноват. Я победно посмотрела на тетушку: нечего было сомневаться в моих умственных способностях! Дотошное обследование места происшествия показало, что все следы уничтожены, лишь на отциклеванном участке пола сохранилось крошечное пятнышко крови. Кухонный молоток также исчез.
– Подведем итоги, – устало села в кресло баба Вера. – Лицо кавказской национальности проникло в Любашину квартиру с неизвестной целью. Сзади к нему подкрался убийца, ударил по голове кухонным молотком, тело потащил в прихожую, но тут пришла ты и прервала процесс ликвидации следов. Убийца спрятался в кладовке или другом месте, дождался твоего ухода и довершил начатое: унес труп и уничтожил следы преступления. Ищи теперь ветра в поле… Ограбление отпадает, все вещи на месте, даже шуба… Пострадавший был левшой, о чем говорят часы на правой руке. И он не ожидал нападения.
Убийца пришел раньше и успел найти молоток на кухне. Значит, другого оружия у него с собой не было, цель его визита – не убийство… – тетушка перевела дух и продолжила:
– А может быть все гораздо проще? Любаша с новым милым вернулась из Сочи, он ее вывел из себя, и она учинила над ним расправу.
Испугалась, помыла пол и в настоящий момент прячет свою бывшую любовь в мусорном баке.
– Нет, нет! – запротестовала я. – Любаша на такое не способна!
Физиономию расцарапать или чайником с кипятком запустить – это, пожалуйста, но чтобы сзади подкрасться – не в ее натуре. И потом – Любаша примерно такой же комплекции, как и я. Лицо кавказской национальности было мужчиной в самом расцвете сил, физически хорошо развитым. Она бы не смогла его снести по лестнице, а лифт у нас опять не работает… Следовательно, дело могло происходить так: один из бывших «милых» пришел навестить Любашу, но встретил здесь другого соискателя. Они поссорились, и более удачливый хахаль набросился на другого с молотком. И этот удачливый был Ильей! В пылу борьбы он потерял свой шарф! А ведь такой интеллигентный с виду молодой человек! – вскочила я с тахты и забегала по комнате.
– Нет, не убедительно… – переколола тетушка шпильку в своей прическе.
– Обрати внимание: следы борьбы отсутствуют, здесь никто не выяснял отношений… А насчет шарфа ты уверена? Может, это был похожий шарф?
– Стопроцентную гарантию дать не могу, но расцветка такая же: сине-зеленая шотландская клетка. Вероятность совпадения очень мала…
По-моему, пора вызывать милицию, – спохватилась я.
– Подожди, – разгладила баба Вера артритными пальцами полу халатика, грозное оружие лежало у нее на коленях. – Во-первых, факт убийства не доказан. Вдруг лицо кавказской национальности не умерло, а встало и ушло.
– Помыло пол, чтобы хозяева не сердились, и прихватило молоток для мести обидчику… – насмешливо высказалась я.
– Не перебивай… Во-вторых, рассказать нам все равно нечего. Милиция не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Истории об утерянных трупах не ценятся работниками правопорядка. А если нам и поверят, то заподозрят в первую очередь: у нас есть ключ от квартиры. В-третьих, у Любаши будут неприятности… В-четвертых, ты будешь главным свидетелем, а свидетелей обычно убирают, от них сплошные несчастья.
Мне стало совсем тоскливо.
– Не реви, что-нибудь придумаем… – баба Вера подперла голову кулачком и задумалась. – Расскажи, как было дело, с самого начала.
– Я вошла, включила свет в комнате, увидела тело и убежала. Все.
– Нет, не так! Подробно!
– На лестничной площадке было темно, – послушно стала я вспоминать. – Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Дверь, наконец, открылась, я вошла в коридор, включила свет. Все было в порядке. В углу стояла метла.
Затем я дошла до комнаты и щелкнула выключателем. Свет вспыхнул. Я увидела тело и бросилась бежать. Ну, как?
– Какие-нибудь посторонние шорохи, запахи – не заметила?
– Было тихо и пахло пылью.
– Сколько времени ты провела в квартире?
– Не помню… Минуту, две или три… Мне почудилось какое-то движение в коридоре, за спиной. Я испугалась и бросилась бежать.
– Ага, движение за спиной…
Баба Вера, не выпуская из рук ружье, вышла в коридор. Я – за ней.
– Как ты стояла? Покажи.
Я встала в дверном проеме и протянула руку к выключателю, как будто включала свет.
– Ага, за спиной зеркало и вешалка. Краем глаза ты могла заметить движение в зеркале – свое отражение. На вешалке висят лишь куртка-ветровка и косынка. Здесь не спрячешься… Двери в кладовку, кухню и ванную – дальше по коридору. Сейчас я буду их тихонько приоткрывать, а ты – вспоминать свои ощущения.
Мы провели следственный эксперимент, но ничего не выяснили, так как двери в подсобные помещения скрипели, а я утверждала, что в квартире было тихо.
– Ой, а метелки-то – нет! – удивилась я. – Она стояла здесь, рядом с вешалкой. Зачем убийце понадобилась метла?
– Трупы подметать! Не отвлекайся по пустякам. Какое движение тебе почудилось?
Я зажмурилась, мобилизуя свое подсознание.
– Рука, – прошептала я, чувствуя, что волосы на голове встают дыбом. – Мне почудилось, что из того угла, где стояла метла, потянулась рука!
Баба Вера исследовала криминальный угол с помощью фонаря.
– Пыль стерта, похоже, что метла действительно здесь стояла. Ну и что?
В метлу не спрячешься… Ладно, утро вечера мудреней. Пошли домой.
Мы осторожно прокрались в свою квартиру и замуровались. Для восстановления нервных клеток баба Вера достала из буфета лафитничек с настойкой на корне лимонника. Дозы в ликерную рюмку мне оказалось достаточно. Я почувствовала, что совершенно напрасно принимала всю эту чушь так близко к сердцу. На фоне гениальных мыслей Петра Силантьевича о Вечном все события нашей жизни выглядели суетой.
Я раскрыла помятую тетрадь и углубилась в чтение: "И в этот критический момент появляется Просветитель и Миротворец. Своими проповедями Он старается погасить пожар зарождающейся революции, и делает ставку на духовное перерождение людей.
Следует заметить, что Христос был не единственным участником Эксперимента. Я могу указать, по крайней мере, еще одного просветителя – это Иоанн Креститель. Меня натолкнуло на эту мысль совпадение в истории рождения Того и другого. В самом деле, моя теория прекрасно объясняет загадку Непорочного зачатия. Эксперимент был тщательно продуман и подготовлен.
Внедрение основных участников происходило на уровне оплодотворенной яйцеклетки, что для нас сейчас не является чем-то божественным, а скорее рутинной процедурой в амбулаторных условиях.
О тщательности подготовки Эксперимента говорит пробное зачатие Иоанна Крестителя, которое имело место в семье священника Захария из рода Авии.
Захарий и его жена Елисавета детей не имели и были уже в преклонном возрасте. Известие о непорочном зачатии Елисаветой вызвало у будущего отца инсульт, и тот лишился речи. Иоанн Креститель родился раньше Иисуса на шесть месяцев".
Баба Вера, судя по звукам, доносившимся из комнат, рассталась со своим боекомплектом и ушла спать. Лаврентий устроился у меня в ногах, свернувшись уютным клубочком на пуховом одеяле. Глаза устали от прыгающего почерка покойного супруга тетушки. Любой графолог легко определил бы автора как человека импульсивного, непостоянного в своих увлечениях, подверженного всевозможным слабостям, любителя выпить и закусить.
"Ноябрьские праздники "на носу", – подумала я. – Три дня гуляем.
Отосплюсь, займусь домашними делами. Может, в гости кто пригласит. Был бы приличный знакомый, веселее было бы… А то мне все какие-то нестандартные молодые люди попадаются. Один – бандит, что отчетливо видно невооруженным взглядом, хотя, надо признать, обладает некоторыми достоинствами: любит животных и увлекается классической музыкой. Второй – вообще убийца, да еще и разведенный – это уже вообще ни в какие ворота не лезет. Вот ведь невезуха какая!.."