Пожарные и полицейский начальник поднялись на крышу здания и попытались уговорить самоубийцу не прыгать, однако безуспешно. Было решено срочно вызвать известного психиатра и поручить это дело ему. Врач попытался завоевать доверие мужчины, просил его подумать о последствиях своего поступка… но тщетно. Самоубийце надоели эти уловки. Он уже провел четыре бесполезных сеанса у психиатра, поэтому прокричал: «Еще один шаг, и я прыгну!» Единственное, в чем он был уверен, — в том, что «смерть заставит его замолчать», по крайней мере, так ему казалось. Решение было принято — есть в партере зрители или нет. Его ум терзали разочарования, постоянное беспокойство из-за недугов, все сильнее становилась безнадежная тоска.
Пока на крыше высотного здания разворачивались эти события, в толпу незаметно протиснулся мужчина и попросил пропустить его. Можно было подумать, что это прохожий-зевака, такой же, как остальные, только очень плохо одетый. На нем была расстегнутая синяя рубашка с длинными рукавами, на которой виднелись какие-то черные пятна, и грязно-черный блейзер. Галстука не было. Штаны были тоже черного цвета, с каким-то мутным оттенком. Казалось, что незнакомец целую неделю не умывался. Волосы — с сединой на висках, длинноватые и непричесанные. Бороду он тоже давно не подстригал. Кожа — сухая, с неожиданными морщинками у глаз и помятостями на лице, явным признаком того, что порой ему приходится ночевать под открытым небом. Ему было лет тридцать-сорок, но на вид гораздо больше. Он не был похож ни на важного политика, ни на духовного лидера, а еще меньше — на интеллектуала. Сразу можно было сказать, что он скорее относится к числу изгоев общества, чем к числу его избранников.
Его непривлекательность резко контрастировала с его деликатной жестикуляцией. Он мягко касался плеч людей, улыбался и продолжал продвигаться вперед. Люди, до которых он дотрагивался, никак не могли бы описать чувства, овладевавшие ими в момент прикосновения его руки, но безропотно пропускали мужчину.
Незнакомец подошел к ограждению, установленному пожарными. Дальше его не пустили. Он внимательно посмотрел в глаза тем, кто преградил ему путь, и тоном, не допускающим возражений, сказал:
— Мне необходимо пройти. Он меня ждет.
Пожарные оглядели его с головы до ног и пожали плечами. Незнакомец не был похож на человека, который мог бы помочь кому-то в столь серьезной ситуации, а скорее сам нуждался в помощи.
— Назовите свое имя, — потребовали они, не моргнув глазом.
— Сейчас это не имеет значения, — твердо заявил загадочный человек.
— Кто вас пригласил? — продолжали спрашивать пожарные.
— Потом узнаете! И если будете задерживать меня здесь своими вопросами, можете заранее готовиться к очередным похоронам, — сказал мужчина, поднимая глаза.
Пожарные начали потеть. Один явно находился в смятении, другой страдал от бессонницы. Последние слова незнакомца смутили их, и он решительно прошел дальше. В конце концов, подумали они, мужчина может быть эксцентричным психиатром или каким-нибудь родственником самоубийцы.
На крыше ему снова преградили путь.
— Стоять на месте! Сюда не положено, — грубо заговорил полицейский начальник и потребовал, чтобы незнакомец немедленно спустился вниз. Однако загадочный человек посмотрел ему прямо в глаза и заявил:
— Почему же не положено, раз меня позвали?
Полицейский начальник посмотрел на психиатра, психиатр посмотрел на начальника пожарных. Они бросали друг на друга вопросительные взгляды, как бы спрашивая, кто мог его позвать. На несколько секунд их внимание было отвлечено. Этого незнакомцу хватило, чтобы проскользнуть через охрану и опасно близко подойти к человеку, готовому сделать последний вдох.
Когда блюстители порядка это увидели, у них уже не было времени, чтобы остановить его. Теперь любые угрозы в адрес незнакомца только приблизили бы трагическую развязку, и полицейские предпочли наблюдать за тем, что будет дальше.
Незнакомец пришел без разрешения и беспокоился из-за того, что самоубийца может вот-вот броситься вниз. Он застал самоубийцу врасплох и остановился в трех метрах от него. Заметив непрошеного гостя, самоубийца тут же закричал:
— Уходите прочь, иначе я убью себя!
Незнакомец пропустил угрозу мимо ушей. Он самым естественным образом сел на парапет, извлек из кармана пиджака бутерброд и начал с огромным удовольствием уминать его, то и дело насвистывая веселый, жизнерадостный мотивчик.
Самоубийца был потрясен. Он почувствовал себя дискредитированным, оскорбленным, осмеянным в эмоциях, целиком владевших им сейчас, и процедил сквозь зубы:
— Прекратите эту музыку. Сейчас брошусь вниз!
Странный человек безмятежно ответил:
— Не откажите в любезности, позвольте мне спокойно поужинать. — И с удовольствием откусил от бутерброда еще пару кусков. Затем он посмотрел на самоубийцу и, протянув к нему руку, предложил часть бутерброда.
Увидев этот жест, полицейский начальник задвигал губами, психиатр стыдливо опустил глаза, а начальник пожарных сморщил от удивления лоб.
Самоубийца никак не реагировал, думая: «Это просто невероятно! Нашелся человек еще более сумасшедший, чем я сам».
Представление
Эта сцена — человек, с явным наслаждением поедающий бутерброд, рядом с другим человеком, собирающимся покончить с собой, — казалась сюрреалистической, словно позаимствованной из какого-то фильма. Самоубийца слегка прищурился. У него участилось дыхание и еще больше напряглись мышцы лица. Он не знал, что делать: то ли прыгать, то ли кричать, то ли поругаться с незнакомцем, и, задыхаясь от нахлынувших чувств, он истошно завопил.
— Время пришло! Я прыгаю! — визжал он, встав на самый край парапета.
Казалось, что на этот раз он действительно осуществит свою угрозу и бросится на землю. Толпа в ужасе перешептывалась, а полицейский начальник закрыл глаза руками, чтобы не видеть жуткую картину.
Все ожидали, что странный человек, дабы избежать трагедии, немедленно уйдет. Он, как психиатр и полицейский, мог бы сказать: «Не делайте этого! Я ухожу», или дать совет — что-то вроде: «Жизнь прекрасна, вы способны решить свои проблемы. У вас еще много лет впереди». Но вместо этого он вдруг быстро встал и, к вящему удивлению собравшихся и в первую очередь самоубийцы, громким голосом прочитал стихотворение философского содержания. Он декламировал стихотворение небесам, протянув руки в сторону того, кто решил свести счеты с жизнью.
Прочитав стихотворение во весь голос, незнакомец принял опечаленный вид и, понизив тон, поклонился, сказав: «Номер один». Ошеломленные свидетели случившегося спрашивали друг друга, уж не представление ли это какое-нибудь из тех, что даются на открытом воздухе. Полицейский начальник тоже не знал, как ему реагировать на происходящее. Что было бы лучше — вмешаться или продолжать наблюдать? Начальник пожарных вопросительно посмотрел на психиатра.
— Мне ничего не известно из литературы ни об аннулировании того, что существовало в прошлом, ни о забвении улыбок. И я ничего не понимаю в поэзии… Это, должно быть, еще один сумасшедший!
Самоубийца был удивлен, почти шокирован. Слова, произнесенные незнакомцем, отдавались эхом в его сознании, хотя и без участия его воли. Возмутившись, он отреагировал резко: