Она была жива, она все еще лежала на созданной ею же постели и обнимала медвежонка, которого купила у странного старика. Ее жизнь не оборвалась, а продолжилась, и… Даника не знала, что делать с этой жизнью дальше.
Почему те люди не пришли за ней? Испугались, не решились? Она неправильно поняла их взгляды? Может быть, хотя Даника давно уже не ошибалась в людях, особенно когда речь заходила о чем-то плохом. Так что же случилось и… и как на это реагировать?
Она не готовилась встретить следующий день. У нее ничего не было: ни новой одежды, ни еды, только плюшевый мишка… Но его Даника не отдала бы ни за что на свете, даже если бы старик согласился вернуть ей еду. Потому что у нее впервые появилось желание: ей хотелось снова заснуть в тепле, обнимая кого-то и веря, что ее любят. А когда есть желание, умирать уже нет смысла. Даника, еще не зная, что будет делать дальше, решила выйти из убежища и посмотреть, какие у нее варианты.
Может, она и вовсе проснулась посреди ночи, за ней просто не успели прийти? Часов у нее не было, и проверить она могла лишь одним способом: поднявшись на поверхность. В доме, через который она шла, было тихо и пусто, но тут ничего подозрительного – никто бы не стал делить убежище с ублюдком!
Она издалека заметила тусклый серый свет – верный признак наступившего утра. Они теперь все такие… Особенно в самые ранние часы, когда тьма, отступая, оставляет за собой густую пелену тумана. Зато воздух свежий, хоть это радует! Правда, пахнет немного необычно… неприятно, и Даника никак не могла распознать, что это за запах, но от него становилось не по себе. Может, если бы она была одна, она бы и вовсе не решилась покинуть здание. Но она прижимала к себе медведя, и это все меняло.
– Не бойся, – прошептала она. – Если что, я смогу тебя защитить!
Ей нравилось думать, что он ее услышал. Потому что данное ему обещание позволяло отогнать собственный страх и мысли о том, что происходит нечто непонятное… Утром в лагере всегда шумно: караван не имеет права долго оставаться на месте, они должны двигаться, чтобы сохранить хотя бы призрачный шанс дожить до Черного Города! И дежурные будят людей еще затемно, тогда и звучат первые голоса… Но почему сейчас так тихо?
А может… Может, она и вовсе спала слишком долго, люди просто ушли, не потрудившись даже проверить, жива она или нет? Они бы так поступили… Она никогда не имела значения.
Мысль о том, что она осталась совсем одна, напугала Данику чуть меньше, чем стоило ожидать. Во-первых, не одна, а с медведем. Во-вторых, союзников в караване у нее и не было, зато были враги. Если они ушли, не тронув ее, то и отлично!
Приободренная этим, Даника зашагала быстрее – навстречу серому свету и утренней прохладе. Она добралась до выхода, она шагнула в развеивающийся туман… А потом она закричала.
Потому что она увидела дерево – и увидела всех, с кем путешествовала в эти дни. Одно оказалось отныне неразрывно связано с другим. На месте остались лишь фургоны и телеги, они стояли там же, где и вчера. А вот люди встретили утро там, куда вряд ли хотели попасть: на мертвых черных ветвях. Разорванные на части, унизавшие собой крону, покрывшие асфальт вокруг ствола причудливым багровым узором. Не просто убитые, стертые из реальности… Одни были слабыми – как дети, защищенные родителями. Другие были сильными, как те мужчины, что вчера хищно смотрели на Данику. Но это не помогло им в час, когда мир пришел за ними – и сожрал их, уравнял, не посмотрел даже, кому уже вынесен приговор, а кто надеялся жить долго и счастливо.
И на многие километры безжизненной пустоты осталась лишь та, кто выжить никак не мог – кричащая девочка, прижимающая к себе безмятежно улыбающегося плюшевого медведя.
Его привезли прямо к воротам, там и оставили. Иначе и быть не могло: Марк путешествовал в автоматизированном транспорте без сопровождения живых людей. Маршрут задали изначально, отклонений не предусмотрено. Поговорить в дороге тоже не с кем, но это и к лучшему: назначение поступило внезапно, и Марку как раз требовалось время, чтобы все обдумать.
К тому, насколько сильно изменилась его жизнь, он привык быстро. Да, он ожидал остаться хирургом до конца дней своих – а в какой-то момент поверил, что конец его дней и вовсе настал с приходом хазаров. Но когда он принял приглашение Гекаты, он больше не метался в сомнениях. Теперь ему требовалось разобраться лишь с недостающими навыками, которые никак не могла заменить его подготовка хирурга.
Он думал, что его сразу отправят в Черный Город, для обучения или оценки – но хоть на пару дней. Не хотел этого, просто признавал как наиболее вероятное развитие событий. Однако Геката настояла на том, что им лучше держаться подальше от центра охраняемой территории. Похоже, она опасалась не Черного Города как такового, а реакции других Воплощений на того, кого они могут счесть чужаком. Марк не спорил, он пока в основном наблюдал, разбираясь в реалиях нового мира.