Рокки (кивает, затем задумчиво). Что ж он не там, рядом с ней?
Ларри (хмурится). Не задавай вопросов. Может, у него свои причины.
Рокки (уставился на него с пониманием). Ясно. Понял. (Затем задумчиво.) Тогда что он за дурак, что называется своим настоящим именем?
Ларри (раздражённо). Да говорю я тебе: я ничего не знаю и не хочу знать. К чёрту с Движением и со всем, что с ним связано! Я с ним порвал, и со всем остальным, и очень этому рад.
Рокки (пожимает плечами, безразличным тоном). Ну, меня этот Пэррит не интересует. Мне на него плевать.
Джо. И мне тоже. Если есть что-то, на что мне больше наплевать, чем на всё остальное, так это на игру для дураков, которую вы с Хьюго называете Движением. (Усмехается, вспоминая.) Напоминает дурацкий спор пару вечеров назад с Моуз Портером. Он был пьян, а я пьянее. Он говорит: «Социалистов и анархистов надо расстреливать. Они все бесполезные сволочи». Я говорю: «Подожди, ты так рассуждаешь, как будто это одно и то же». «Так оно и есть, — говорит. — И социалисты, и анархисты ни на что не годные выродки». «Нет», — говорю, — не выродки. Давай объясню, в чём разница. Анархист никогда не работает. Он пьёт, но никогда не покупает, а если когда и получит пятак, то тратит его на бомбы, от него ничего не получишь. Так что в него и стреляй. А социалист, он, может, иногда и подработает, и если заработает десять долларов, то его религия обязывает поделиться с тобой. Ты говоришь: «Товарищ, где моя доля?» И получаешь пять. Так что пока я тут, ты социалистов не расстреливай. Конечно, если у них есть деньги. Если денег нет, то они тоже выродки.
Он смеётся, ужасно довольный собой.
Ларри (улыбается с сардоническим одобрением). В этой маленькой притче, Джо, у тебя слиты воедино вся красота человеческой природы и вся практическая мудрость мира.
Рокки (подмигивает Джо). Смотри, Джо, Ларри не единственный мудрец на этой свалке!
Оборачивается на звук из коридора в тот момент, когда Дон Пэррит появляется в дверях. Рокки к Ларри, приглушённо.
А вот и он.
Пэррит выходит вперёд. Ему 18 лет, он высокий и широкоплечий, но худой, долговязый и неуклюжий. У него красивое, с правильными чертами, лицо, светлые вьющиеся волосы, но в нём есть что-то неприятное. В его светло-голубых глазах просвечивают скрытый вызов и подхалимство, а в манерах — раздражающая агрессивность. Одежда и обувь у него новые, сравнительно дорогие, и щеголеватые. У него такой вид, будто ему место в бильярдной среди неудавшихся спортсменов. Он оглядывается с опаской, видит Ларри и проходит вперёд.
Пэррит. Привет, Ларри. (Кивает Рокки и Джо.) Привет.
Они кивают и оглядывают его невыразительным взором.
Ларри (без радушия). Ну чего? Я думал, ты спишь.
Пэррит. Не мог заснуть. Надоело валяться. Подумал, лучше посмотрю, здесь ли ты.
Ларри (указывает на стул по правую сторону столика). Ну так садись, присоединяйся.
Пэррит садится. Ларри со значением добавляет.
Правила этого заведения таковы, что напитки подаются в любое время дня и ночи.
Пэррит (натужно улыбаясь). Понятно. Только денег у меня почти не осталось. (Он ловит презрительные взгляды Джо и Рокки, быстро.) Я знаю, что вы видели… Думаете, что у меня пачка денег. Ошибаетесь, я вам покажу.
Достаёт из кармана маленькую пачку однодолларовых бумажек.
Это всё однодолларовые. И мне надо на них жить, пока не найду работу.
(Затем, защищаясь, воинственно.) Вы думаете, у меня ещё что-то есть? Да откуда у меня могут взяться деньги? На том, чем я занимался, не очень-то разбогатеешь. Спросите Ларри. Тем, кто в Движении, если на еду хватает, так это большое везение.