Мать, уже давно ставшая богатой женщиной, но так к богатству и не привыкшая, все так же торговалась с портнихой. Не ради денег, как в молодости, а исключительно для собственного удовольствия. Дружила с кухаркой. Чуть ли не по-матерински опекала недавно нанятую экономку. Предыдущая, явно знающая об их семье больше, чем ему бы хотелось, к облегчению Джорджа скончалась. И какие манеры будут после этого у его дочери?
Единственную внучку мать обожала и никаких недостатков в Урсуле не видела. Как и в нем. Только от этого никому легче не было.
Элизабет упрекнула бы его, что он пренебрегает дочерью. Если бы была жива.
Может, выписать опытную гувернантку из столицы? Которая подолгу служила в хороших домах? Но при мысли, что гувернантка, выписанная из Лондона, увидит, как его мать сплетничает со слугами, сэра Джорджа бросило в дрожь. Нет уж. Он поближе поищет.
А Пейшенс Тиг болтать не станет. Не осмелится болтать.
От этого письма он получил даже некоторое удовольствие. После внезапной кончины Элизабет у него осталось не так много радостей.
Пока Пейшенс раздумывала, как бы уговорить сестру одолжить ей лошадь, Джордж предусмотрительно прислал за ней карету. Но хотя в его экипаже и было тепло, Пейшенс все равно била дрожь…
Кардью ничуть не изменился. Когда-то она танцевала здесь. Но теперь окружающая роскошь заставила Пейшенс чувствовать себя жалкой нищенкой. А сэр Джордж высоко держал голову и был преисполнен чувства собственного достоинства. Уорлеггана, десятью годами старше Пейшенс, ничуть не пощадило время, как и ее. Вот только она была безнадежной старой девой и вдобавок без собственного состояния, а он — богатым и могущественным мужчиной, которого никто не осмелился бы назвать стариком. На него до сих пор, должно быть, смотрели как на завидного жениха. Бедные дурочки.
Джордж и в молодости не отличался красотой, но обладал определенным обаянием. И мог быть приятным, когда этого хотел.
Владелец Кардью смерил ее взглядом с головы до ног и велел лакею отвести к миссис Уорлегган.
Когда-то, почти двадцать лет назад, Пейшенс Тиг ему даже нравилась. Немного, но нравилась. А теперь она всего-навсего высохшая старая дева. И одета отвратительно. Но зато она по достоинству оценила его великодушное и щедрое предложение, была сдержанна и почтительна. Из нее выйдет вполне приличная гувернантка, которая не станет сплетничать о его семье. За прошедшие годы ее манеры явно улучшились, о своем приглашении ему не пришлось жалеть. В свое время Джорджа изрядно забавляло, что Тиги всерьез ждут от него предложения руки и сердца. Как будто он способен прельститься Пейшенс Тиг. Он всегда метил выше.
Мать Джорджа изменилась мало. Все та же дородная пожилая дама. В черном атласе и кружевах, бриллиантовые серьги и брошь ослепительно сверкали.
— Пейшенс Тиг говорите? Что-то я вас не припомню. Вы здешняя?
— Да, мэм. Я когда-то здесь бывала. Еще до женитьбы сэра Джорджа.
— А, вспомнила. Мой сынок к вам все ездил и ездил, но глаз положил на другую. А как померла она — так и вовсе ни на кого не глядит. Мой муж все ждал да ждал, когда же Джордж снова женится, но так и не дождался.
— Соболезную вашей утрате, мэм.
— Мы хорошо с ним жили, получше многих... Замерзли верно, пока ехали. Вам надо лучше питаться, вы очень худая.
Пейшенс и ответить не успела, как миссис Уорлегган позвонила в колокольчик.
— Несите обед. И вино несите.
Она пыталась одновременно есть и слушать. Миссис Уорлегган с упоением рассказывала ей про свою внучку Урсулу. Не мешает узнать побольше, прежде чем приступать к работе. Джордж написал коротко и сдержанно, мол, он «желает, чтобы дочь приобрела манеры, подобающие леди». Внезапно одна фраза старой женщины заставила Пейшенс насторожиться:
— Внучка так на него похожа. Вся в нас пошла. И что только Джорджу не нравится?
Кажется, Пейшенс наконец-то начала понимать, с чего вдруг сэру Джорджу понадобилась гувернантка непременно из числа знакомых. И откуда вдруг взялось такое высокое жалованье, если она ни дня в жизни не работала гувернанткой…
В юности они с сестрами смеялись над матерью Джорджа. Сейчас же Пейшенс смеяться не тянуло. Теперь она считала, что эта женщина заслуживает уважения. Миссис Уорлегган, по слухам, дочь простого мельника, превосходно вышла замуж. Куда удачнее, чем многие знакомые ей леди.
И встретила старость в роскоши. Муж и сын обеспечили ей все самое лучшее.
Через два дня после приезда Пейшенс миссис Уорлегган умерла.
Урсула почти не видела отца. Для нее он был незнакомцем, интересным и загадочным незнакомцем. Она знала, что у отца много дел, что он очень, очень важный и могущественный человек. Бабушка им гордилась и говорила ей с самого детства, что она тоже должна гордиться.
Их большой дом оживал с его приездом. Но отец не так часто здесь бывал. Дела в Лондоне, дела в Труро, обо всем Урсула и не знала. Отец редко с ней разговаривал.
Отец был ею недоволен, вот только непонятно почему. Но все-таки ей было не на что жаловаться. Насчет себя она сомневалась, а старшего брата отец явно не любил и не трудился это скрывать. Это было очевидно каждому, кто их знал.
Урсула любила слушать историю про деда и бабушку, сына кузнеца и дочку мельника.
— Я знала, что у меня будет хороший муж. Было в нем что-то эдакое... чего ни в ком больше не было. У нас была мельница, что оставил мне отец, и кузница твоего деда. Но Николас все продал. И сказал, что мы переезжаем. Туда, где никто из моей родни отродясь не был…
Она страшно боялась уезжать и продавать мельницу боялась, хоть и верила деду.
— Мой Николас стал важным человеком, которого слушали благородные люди. И стал богаче тех, кто давно здесь живет. Они с братом такие умные. И хитрые. Они всегда видели, где деньги зарыты. И умели их достать. Джордж такой же. Я никогда не могла понять, о чем они говорят. И считают так быстро. Ой, он меня привел, как сейчас помню… я такого большого дома отродясь не видывала. «А мы не разоримся, Николас? — спросила я. – В таком доме только богачам и жить». «Мэри, мы теперь богачи. А наш сын женится на леди, которая знает, как обращаться с таким домом. Которая привыкла к такому дому».
Урсула немного помнила деда, он всегда на ее памяти был нездоров и редко покидал поместье. И свои комнаты тоже.
— И мы переехали сюда. Помню, Джордж сказал: «Мама, это самое большое поместье из тех, что продается. Мы будем самыми богатыми в графстве». Твой дед был осторожнее. Такая громадина стоит, наверное, кучу денег. Прямо как дворец. А сколько надо нанять людей… Но Джордж сказал, что мы можем себе это позволить. И с таким домом станем еще богаче. Мой Николас. Мой Джордж. Муж и сын — такие умные и ловкие, гинеи к ним сами льнут.
— И дядя?
— И Кэрри тоже.
Почему-то дядя часто выпадал из бабушкиной истории. На самом деле он Урсуле не дядя, конечно же, у отца нет братьев и сестер. Брат ее деда, в отличие от деда жутко тощий, но при этом куда более энергичный и здоровый.
Звучало все это как сказка. Они нашли близ кузницы клад и разбогатели? Может, им кобольды помогли?