В двадцать седьмой, как обычно, всё было тихо и благодатно, там сидели очень спокойные пациенты Темников и его сосед коммунист Виталий. Они о чём-то мирно беседовали, смотря на маленький портрет Ленина. А вот в следующей комнате, Вениамина ожидал малоприятный сюрприз. Там вообще никого не оказалось!
Испуганный санитар, вспотев от вида пустующей палаты, с силой протёр глаза, не показалось ли? Нет, по-прежнему никого! Греков мог бы сослаться на то, что этого больного увели к врачу или на прогулку, к сожалению это было не так… потому что особо буйного, припадочного психопата с частыми приступами маниакальной агрессии вообще старались лишний раз не беспокоить!!! Даже еду подавали через вырезанное окошечко в двери. А теперь его не было…
– Этого ещё не хватало! Вот житуха пошла! – промямлил Вениамин.
Плохо соображая от неожиданности, увалень принялся яростно открывать замок. Руки тряслись от волнения, и поэтому дверь нескоро подалась. Когда же, наконец, толстяк вошёл в палату, то… вдруг что-то железное, острое и холодное коснулось толстой шеи Грекова…
– Тс-с-с… Тихо! – прозвучал приглушённый недобрый мужской голос за спиной. – Не дёргайся, фраер…
От страха у Вениамина затрясся второй подбородок. Он, разумеется, узнал этот тяжёлый, грубый, немного хрипловатый голос. Он принадлежал тому самому опаснейшему пациенту по имени Федя, который видимо, притворился сбежавшим и, что ещё хуже, где-то умудрился стащить отвёртку. А теперь, выждав удобный момент, этот психопат порою с неконтролируемыми приступами агрессии приставил кончик отвёрточки к горлу невинной жертве.
"Ой, вот житуха-то пошла!" – жалобно подумал побледневший Греков.
Пленённый заложник хотел позвать на помощь, открыв пошире рот, но дальновидный псих, поняв его намерения, слегка ткнул в шею остриём оружия.
– Поменьше шуму! – приказал Федя, а его заложник вскрикнул от боли. – Не надо кричать, иначе придут они… – добавил Фёдор тихим голосом.
– Кто они? – напряжённо спросил перепуганный толстяк.
– Они! – многозначительно произнёс разглядывающий потолок пациент, подняв указательный палец свободной левой руки вверх. – Телепузики!!!
Вениамин с вытаращенными от страха глазами переваривал в голове информацию, а его собеседник продолжал говорить:
– Эти разноцветные чудовищные твари. Мутанты не пощадят никого. Их четверо, уже не помню как кого зовут, но среди них есть самый отмороженный, которому всё по…
А ты случайно не на их стороне? – вдруг спросил психопат, сильнее вдавив остриё отвёртки в шею заложника. – Может, ты вражеский шпион?
– Я? Что ты? Нет! Ни в коем случае… – затараторил Греков, еле дыша от ужаса.
– Что-то ты мне не внушаешь доверия… – сказал с угрозой Федя. – А когда мне кто-то не нравится, я начинаю сердится… – от этих слов Вениамин покрылся холодным потом. – Говоришь, не шпион? Тогда докажи! – потребовал псих.
– Что хочешь, сделаю! Докажу всё что угодно, только отпусти меня! – затараторил заложник.
– Знаешь мою любимую песенку? Про Антошку?
– Нет, – осипшим голосом ответил Греков.
– Пой! – приказал сухощавый Федя, давя отвёрткой в шею. – И пританцовывай!
Вениамин хоть толком не знал слов этой песни, но со страху вспомнил всё!
– Антошка, Антошка, пойдём копать картошку. Антошка, Антошка, пойдём копать картошку… – взвыл он, двигаясь в такт песни.
– Тили-тили, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали… Парам-пам-пам!!! – подхватил припев Федя и оттолкнул Грекова в глубь палаты, а сам кинулся в пляс.
– Вот всегда на этом месте срываюсь. Меня прёт просто, ничего не могу с собой поделать! – объяснил он мертвецки бледному толстяку. Тот понимающе закивал головою.
– А ты чего остановился-то? – поинтересовался шизофреник, стоя у двери, поигрывая отвёрткой. Вениамин под его ликование ещё пятнадцать минут пел про Антошку, пританцовывая, и про себя костеря коллег, которые по закону подлости находились не там, где так были нужны!
– Ладно, можешь идти. Ты я вижу и впрямь не шпион телепузиков, – разрешил вдоволь натанцевавшийся Федя.
– М-могу? – не понял бедный толстяк.
– Да, иди. И помни – Они не пройдут! – напутствовал его Фёдор, и Вениамин бегом вылетел из помещения, чертыхаясь.
– Заходи если что, поболтаем! – крикнул ему вслед счастливый психопат.
– Что там за шум? – спросил Темников, обернувшись на ругань проходящего мимо их палаты толстяка, адресованную Фёдору и работе.
– Наверное, там тоже узнали, что скоро настанет конец света, – ответил его сосед.
– Да, конец света неотвратим, в мир явится зло и погубит всех нас, – поддержал его Макс, тяжело вздохнув.
– Как хорошо, что ты понимаешь меня друг, а то есть тут некоторые, кто не верит мне и считает идиотом, – произнёс несколько обиженно коммунист.
– Да, Василий, я тебя очень понимаю… У меня ведь пока с головой всё в порядке, – заявил Макс.
– Нам осталось жить считанные дни до прихода терминатора, эта адская машина уничтожит всё человечество. Только мы с тобой, приятель, знаем эту великую тайну! – сказал Вася поёжившись. Однако Макс уже почти не слушал его, он думал о принцессе, которую увидел вчера вечером по телевизору в столовой… …телевизор находился высоко в железном ящике со стальной сеткой впереди.
Популярный ведущий местного телеканала объявил победительницу конкурса "Мисс Пенза", назвав её имя: Ирина Королёва. Под общие аплодисменты и десятки вспышек фотокамер, девушке с прекрасными рыжими волосами надели на голову изящную бриллиантовую корону. Камера навела на неё крупный план и Максим, не веря своим глазам, в волнении переместил с шумом ближайший стол к телевизору. Темников шустро забрался на него, боясь, что прекратят показывать победительницу. На него смотрела улыбающаяся зеленоглазая красавица.
– Это она! – воскликнул он, тыча пальцем в изображение, обернувшись к Василию.
– Кто она? – недоумённо спросил больной, глядя, как движутся грозно санитары в сторону соседа по палате.
– Она – принцесса!!! – взволнованно ответил Максим.