Рашильд
Продавец солнца
Пьеса в одном акте
Уличный продавец.
1-й прилично одетый господин.
2-й прилично одетый господин.
Три молодых, элегантно одетых женщины (в светлых костюмах).
1-й полицейский.
2-й полицейский.
Сборище и голоса (в толпе).
Прохожие.
Лет тридцати двух. Неудачник-мыслитель, прошедший все стадии самого низкопробного бродяжничества. Умирая от нищеты, стал торговцем. Лицо длинное, огромные глубоко ввалившиеся глаза, запекшиеся губы человека, который готов выпить, не будучи однако пьяницей; изможденный вид лица указывает на частые муки голода; темные, нестриженные волосы взъерошены вихрами; подбородок и впалые щеки чернеют от небритой несколько дней бороды. Старая, черная куртка облегает его исхудалую фигуру, выцветший цветной платок, старательно обмотанный вокруг шеи, позволяет догадываться об отсутствии рубахи; на ногах болтаются брюки из белой, запятнанной, по дорогой материи, со множеством дыр и заплат; обувь в неказистом виде; истрепанная, касторовая шляпа, сильно порыжелая. А рядом с этой нищенской одеждой гордая осанка, какой-то остаток бывшего когда-то шика, обнаруживающийся в строгом изяществе жестов, чуждых рабочему классу, а также некоторыми позами, полными благородства.
Действие происходит в Париже, на мосту Искусств, к концу хорошего осеннего дня. — Пышный закат. — Беспрестанное движение прохожих.
СЦЕНА ЕДИНСТВЕННАЯ
Продавец (идет с опущенной головой, руки в карманах, медленно волочит ноги, будто ища чего-то на земле. Останавливается возле фонаря, опирается о перила моста, оборотившись спиной к закату. Люди проходят по другой стороне, довольно далеко от него, очень поспешно, с равнодушными лицами). Ну! значит надо подождать до завтра... или до будущей недели... (с жестом разочарования) или — никогда? Кто это может предугадать? А пока брюхо себе стягивай, человек! (осматривается кругом). И как не презирать эту чернь, эту толпу: ничего не видят... А у всех есть деньги; да, у всех — уйма денег; я их чувствую в их карманах... И ни один не остановится хоть на мгновенье, чтобы человеку сунуть в руку два жалких гроша... Куда идут все эти люди? А разве я иду куда-нибудь? (злобно смеется). Я у себя, и мне никуда не надо идти; мост Искусств — мое жилище... (указывает на прохожих), а они ходят в моем доме. Они должны были бы по крайней мере хоть за вход заплатить!.. А нет! Только слепым хорошо тут! (спустя минуту, задумчиво). Потому что, конечно, слепые легче всего понимают слепых (замечает прилично одетого господина). Господин... Господин... (в сильном замешательстве, но крайне просто). Господин, я голоден... Не откажите в помощи...
1-й прил. одет. госп. Еще! Но, ведь, только что дал! (идет дальше).
Продавец (после минуты изумления). Да, я знаю эту увертку... Каждый из них уж дал мне; только тогда меня звали Петром, а теперь Павлом: вот я и не получил ничего! (после минутного раздумья). Это верно, нас множество... (иронически с оттенком раздражения). Ну, а хоть бы! хоть бы было нас десять тысяч на этом мосту? одно, что меня занимает, это мой желудок: вот уж два дня, как ничего не ел... Если бы можно было заткнуть глотку какой-нибудь рюмкой... рома... или кирша: кирш крепче., или наконец абсента, это лучше... Ах, пивал я когда-то абсент... в те времена, когда голодным не был!.. Собачья жизнь!.. Но, Боже мой, почему же там, в газетах, говорят, что люди милосердны... (видит молодую женщину в светлом платье). Сударыня... Сударыня... (громче, стараясь тоном голоса возбудить чувство). Сжальтесь, сударыня, над бедным тружеником без работы, который два дня ничего не ел... (молодая женщина проходит, делая изящный жест отказа. Продавец, с гневным движением). А чтоб тебя, комедиантка!.. (смотрит ей вслед и грустно улыбается). А ведь ничего она, хорошенькая... Такая птичка не знает голоду... Стоит ей открыть ротик, и зерна сами в него посыплются; потом, оправит себе перышки и летит... А я, я тут остаюсь, почти издыхая! (с бешенством). Но, черт возьми, я ведь не умею петь! Не умею, и путается все в моей памяти!.. А все эти прохожие, которые просто не замечают меня... Если б иметь что-нибудь, что привлекает их, а я их, кажется, пугаю... Только бы с этим попрошайничеством не попасться в лапы полиции... Нет, все ушло из моей головы ни единой мысли, а в желудке что-то дергает, что-то скребет... как легионы крыс, шныряющих по водосточным трубам!.. Продавец без товара — это ремесло!.. Чувствую, один хлеб не удовлетворил бы меня... Мне бы теперь (глаза его жадно загораются) вкусного жаркого, несколько сочных кровяных бифштексов, мне бы теперь бутылку старого бордо!.. (с горечью). За два су я не мог бы купить и целого фунта хлеба (разгорячась). Ах, если бы все эти люди знали, сколько силы надо иметь над собой, чтобы не схватить их за горло... они дали бы мне два су за выдержку... (проходит городовой с равнодушным видом). Черт возьми! Опекун! (опирается на перила моста в очень спокойной позе и глазеет на него, как человек, прогуливающийся без цели). Хороший сегодня вечер, (поворачивается к реке). Если бы только он увидел мое лицо, непременно забрал бы меня!.. Черт возьми! что за закат! Еще прыгают у меня в глазах огоньки! (с пренебрежительным жестом). Закат солнца это роскошь, недоступная для всех тех кретинов, которые ничего не видят... (хватается за голову). Боже мой, как же я голоден!.. Как-никак, это скверная болезнь, в особенности, если такой человек здоров... А ведь я здоров! Зачем же я должен издыхать? (смотрит на Сену). Хочется мне броситься в воду, чтобы со всем покончить сразу... (невольно отступает). Нет, нет, это было бы глупо, а у меня когда-то было слишком много ума... Ах, когда-то, когда-то, кто бы сказал, что дойду вот до этого!.. Когда человек бросается в воду, это значит, он испачкался; я — беден, но себя не потерял еще (осматривает свою наружность). Я пал совершенно естественно, совершенно логично, вероятно, потому, что так было назначено мне... Никакой профессии, никаких постоянных доходов, и слишком много мечтаний — разве этого мало!.. (задумчиво). Ах, смешных мечтаний... И пил подчас: это облегчает... (Идет обратно 1-й прилично одетый господин, несет обернутый белой бумагой букет. Продавец протягивает руку). Господин... Господин... Мой добрый господин... Уверяю вас, я болен, я два дня ничего не ел, поймите вы это... (идет рядом с ним и все время говорит просительным тоном). Господин, умоляю вас, выслушайте меня... Уверяю вас, не рассказываю я вам вымышленных историй... (со слезами). Не отгоняйте меня, только кусок хлеба прошу...