— Вот и хорошо,— самодовольно проворчал лоцман.— Нечего было упираться!
Стая мгновенно выстроилась впереди ребят.
Странная кавалькада проскользнула над склоном холма. Когда Юра останавливался, чтобы осмотреть нагромождения скал и камней, лоцманы нетерпеливо шевелили спинными плавниками.
— Ты что, никогда не видел камней? Зачем их так разглядываешь, если они несъедобны? Камни — камни и есть! — сердился лоцман- вожак.
Юра не отвечал. Спокойно занимался своим делом. Погода наверху была солнечная, тихая; видимость в прозрачной воде — превосходная. Подводный мир раскрывался во всем своем великолепии.
— На исходе дня мы подплывем к большому коралловому рифу. Там, перед глубокой нишей в скале, много всякой вкусной живности!— доложил лоцман.
Они обогнули длинный риф и оказались перед одинокой отвесной скалой. Юра извлек из ножен кинжал и начал отковыривать ракушки и водоросли. Надеялся, что это остатки стены,— очень уж похоже.
Лоцман возмутился не на шутку. Вместо того, чтобы наброситься на трепангов, этот странный человек интересуется камнями! «Клянусь животом, его место в акульей утробе!»— решил лоцман.
На свободных от водорослей песчаных полянках, точно дыни на баштане, лежали морские огурцы; между ними ползали трепанги, медленно передвигались морские звезды, было полно морских губок и ежей. Юра напомнил Пете об осторожности — здесь недолго и костюм изорвать. На камне, чуть в стороне, колыхались щупальца пышной бледно-розовой актинии. Юра миновал ее и очутился перед огромным морским огурцом. Почувствовав постороннего, огурец зашевелил иглами, поежился. Юра направил на него антенну логоформа, но разговор не состоялся. Огурец безмолвствовал. Неожиданно мальчишка ощутил сильнейшую апатию, исходившую от этой гигантской голотурии. Апатия была настолько ощутимой, что еще немного — и Юра сам свалится рядом с огурцом, станет таким же толстым и безобразным и не сможет уже подняться» до конца своих дней... Апатия обволакивала сознание, приглушала всякое желание двигаться и думать.
Юра с трудом оторвался от голотурии, посмотрел на актинию, потом залюбовался горгонарией. Вот где раздолье для Пети с его кинокамерой! Такого красивого места в океане Юра не встречал уже давно, а может, и вообще не встречал. Актиния грациозно шевелила нежными щупальцами-лепестками, словно подзывала мелких рыбешек, а те беззаботно, с неистощимым любопытством кружились вокруг мальчишек. Порой какая-нибудь из них забывалась и, не сводя глаз с мальчишки, нечаянно касалась щупальца актинии, вздрагивала, как от удара током, и замирала, мгновенно парализованная ядом. Актиния тут же подхватывала ее многочисленными щупальцами — и рыбешка исчезала в сердце- вине коварного цветка.
Петя неустанно носился со своей камерой, стараясь ничего не упустить. Пятясь, он чуть не налетел на голотурию. Голотурия напряглась, выбросила на кинооператора облако мутной слизи и затем... вывернулась наизнанку. Вывернулась в буквальном смысле слова! Извергнула свой желудок и все, что в нем было. Лоцманы всей стаей набросились на желудок голотурии, точно на самое желанное лакомство. В считанные минуты от желудка не осталось ни крошки. Лоцман приблизился к Юре:
— А ты почему не ел?
— Во-первых, я сыт. Во-вторых, я не ем голотурий,— ответил Юра. Он наблюдал за группой морских коньков. Шахматными фигурками покачивались они на ветках водорослей, цепляясь за них хвостами.
— А что же ты ешь?— полюбопытствовал лоцман.
— Акул!— ответил Юрка, не моргнув глазом.
— О-о!
— Но не всегда!— уточнил Юрка.— Сегодня меня от них тошнит!
— Если тебе не нравятся голотурии и не желаешь акул, я приведу тебя к одной очень вкусной рыбе. Называется калкан. Плоская, безобразная рыбина. Когда лежит на дне, ее почти не видно. Однако нас не проведешь. Глаза у нас зоркие.
— Где же он, этот калкан?
— Недалеко. Поплыли?
— Поплыли!
Ребята медленно шевелили ластами. Под ними проплывали коралловые заросли, скалы, песчаные участки, усеянные раковинами моллюсков, звездами.
— Тише, эта рыба пуглива и ловко умеет прятаться! — сказал лоцман, спускаясь в неглубокую впадину. Юра пошел вслед за ним, махнув Пете рукой, чтобы не очень отставал.
— Вот она!— крикнул лоцман.— Хватайте ее!
— Где? Я не вижу...
— Да вот же! Хватайте!.. Недотепа!— лоцман от возбуждения не находил себе места.
Юра окинул лоцмана жестким взглядом и предупредил, что если он будет обзываться, то придется проткнуть его копьем и швырнуть прилипалам. Лоцман испугался, стал подчеркнуто вежливым и предупредительным.