— Их четверо! Кто тебя вообще за язык тянул?
Я поджал губы и виновато повесил гриву.
— Ты же знаешь, так получилось. Случайно.
— Случайно только дети получаются! — отрезал Содер. — А когда ты разгибаешь пальцы и хором вызываешь всех на поединок, это не случайность. Это безмозглость!
— Что теперь делать-то? Вызов брошен, той стороной принят. Все.
Содер прикрыл глаза и тихо простонал.
— Косячишь ты, а отвечать нам обоим. Почему у нас всегда по этому сценарию все происходит? Гарет, они же нас по площадке размажут. Вкатают в землю и пописают сверху! Вот скажи мне честно, ты мазохист?
— Нет.
— Мазохист, — утвердительно заявил Содер. — Мало того, и меня в свою веру обращаешь. Мазохистическую!
— Что ты нагнетаешь? Лучше вспомни, как выходные удачно прошли, — попробовал я сменить тему разговора. — Здание для будущего ночного клуба осмотрели, с художником дизайнерские решения набросали, со строителями переговорили. С Марком, который маг, о помощи договорились. Потом утвердили новые клипы к массовой записи. Мне понравился тот, где наши подруги поют. Саманта, Лола, Кларисса и Синти. Марк, который наш оператор, сделал настоящую бомбу. Правда ведь?
Содер снова остановился. Покосился на меня.
— Потом мы утвердили земельный участок для киностудии. Как тот городок называется?
— Трольдег, — сразу озвучил Содер. — Почти на границе с Варленом.
Похоже удалось. Отвлекся.
— Список цехов, павильонов, комплексов и прочих зданий одобрили, с указанием площадей и примерных конфигураций.
— Да, — Содер кинул мрачный взгляд на поле, обычно используемое для проведения турниров и различных состязаний.
Стоявшие по его периметру трибуны способны были вместить до двух тысяч человек, что намного превышало численный состав всей Академии. Видимо рассчитывали на многочисленных гостей из города.
— Работы провернули вал! Радовались этому. Едва от восторга не прыгали. И все эмоции теперь исчезли. Одни нервы остались. Вон ты как волнуешься. Скоро инсульт хватит. Зачем? Лучше думай о приятном! О том, что мы сделали на выходных.
Лучше бы я этого не говорил.
— Ты издеваешься? — зарычал Содер. — Типа, мы в дерьме, но ты думай о розах, которые нюхал два дня назад? Это ведь приятнее! Ничего лучше предложить не мог?
— Нет.
Я глянул на быстро заполняющиеся трибуны. Кроме разноцветных мантий студиозов и преподавателей бросалось в глаза обилие пестрой гражданской одежды. Ректор что, билеты в городе продавал на наш бой?
— Зато мы теперь на хорошем счету у ректора, — привел я еще один важный довод.
Содер на это махнул рукой.
— Мы и до того у него на хорошем счету были. Его семья участвует в нескольких наших совместных проектах.
Я вспомнил вчерашний академический совет, на который мы с Содером были приглашены в качестве потерпевшей стороны. На скамье обвиняемых сидели Адосий, Эдамия и те двое студиозов-старшекурсников, что вырвали у нас из рук мантию и химикаты. Все они сидели с убитым видом. По щекам Эдамии беспрестанно катились слезы. Также в зале присутствовали их родители и еще несколько студиозов, вызванных в качестве свидетелей.
Для начала ректор поднял нас. Мы подробно рассказали о случившемся. Затем выступили свидетели, поведав о том, как Эдамия приглашала всех в Водный холл на некое веселое шоу. В части дальнейших событий они фактически повторили наш рассказ.
После этого слово взял ректор, выдавший гневную речь о недопустимости поступков, совершенных обвиняемыми студиозами. За ним держали речь еще несколько преподавателей, отметивших вроде как неплохую учебу Адосия и компании.
Наконец, настал черед обвиняемых. Их поочередно подняли и заставили изложить мотивы недостойного поведения. Само собой, все они начали свои выступления со слов извинений как в нашу сторону, так и в сторону господина ректора, по их вине лишившегося ценной для него вещи.
Едва прекратил говорить последний, сразу подскочили родители Адосия и Эдамии. Довели до всех, что находятся в глубочайшем культурном шоке от проступка, свершенного их недорослями, и пообещали возместить всем пострадавшим моральный и материальный ущерб. Причем готовы были принять любую озвученную нами сумму ущерба, лишь бы детей не отчисляли. Далее робко привстали родители двух оставшихся балбесов. Жалобно попросили всех нас сжалиться.
И именно в тот момент меня осенила идея, показавшаяся мне прекрасной и замечательной. На мой взгляд она позволяла поднять наш авторитет, и одновременно еще более расположить к нам господина де Ларанга.