Сообразив, что Хранитель вознамерился покинуть зал под найденным предлогом, Карла повысила голос.
– Считаете ли вы, что можете покинуть совещанье, встав раньше королевы?
– И в мыслях не было! – кивнул в ее сторону Волтроф. – Я думал, вы отпустите меня…
– К сожаленью – нет! Прошу остаться и выслушать меня и Уммара!
– Что ж, - демонстративно вздохнул Хранитель, - я готов!
– Итак, - продолжила Карла, невольно подражая интонациям старшей сестры, - в последние годы мы наблюдаем нарастание проблем. Во-первых, не смотря на время, прошедшее с момента, когда на Тромгар с его соседями обрушилось несчастье…
– Божья кара, – вставил Волтроф, – которая постигла наш народ, погрязший в распутстве и ереси!..
– Ваше Святейшество, - заметила Карла, - терпенье мое не бесконечно! Герцог свидетель, что я дважды простила вам оскорбление королевского достоинства, прежде чем использовала власть. Хотите – силой заставлю вас замолчать?
Вряд ли Волтроф поверил, что у королевы хватит духу поднять на него руку, но до открытого конфликта дело он и сам не хотел доводить.
– Прошу прощения… - пробормотал он, опустив голову.
Карла выдержала нужную по длительности паузу.
– Продолжу. За двадцать два прошедших года население Тромгара сократилось втрое. Гнойная болезнь, она же «мушиная лихорадка», лишь наполовину в том виновна. Детей рождается все меньше, и я могла бы об этом не упоминать – достаточно проехать пару деревень!
Рутгоф шевельнулся, но промолчал. Все, сказанное Карлой в присутствии королевы, явно было ими обсуждено, да и очевидно любому. Пока он не понимал, куда клонится разговор и какова роль в нем лекаря, поэтому решил выждать. Терпения у старого полководца хватило бы на десятерых.
– Причин в том несколько, - продолжила сестра королевы, - и некоторые мне не были известны, пока почтенный Уммар не раскрыл на них глаза. Прошу вас, доктор, перескажите то, что вам уже известно!
Прежде чем начать, врач откашлялся, прижав ко рту повязку, и поправил на голове колпак.
– Во-первых, я напомню, что гнойной лихорадкой, охватившей Тромгар, Альтгар, Сарент и Грант болели почти все. Но если в первый месяц больные умирали поголовно, то во второй – лишь восемь из каждых десяти. Портовый город Веспас, откуда все пошло, к исходу серпеня стал пуст. Возможно, эта судьба постигла бы все королевство, но Ее Величество Имра-да-Римма-и-Пальма прислушалась к моему совету и отдала приказ о перекрытии кордонами всех внутренних дорог, закрытии портов и запрещении торговли.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, - заговорил герцог, - но… мы помним это. И ваша роль известна. Я сам командовал той тысячей бойцов, что оцепляла Веспас на исходе лета. Из них лишь сотня выжила, включая и меня. Хоть действовали мы очень осторожно, и за полет стрелы держали беглецов из города. Да… А сестра моя не убереглась и заболела осенью!
– Об этом я и говорю, хоть, верно, начал слишком издалека. Вначале умирали все, чуть позже – почти все, еще позже – примерно половина. Однако те, кто выживал, в большинстве своем являлись женщинами. Я сам не сразу обратил внимание на этот факт. Опасней было то, что не сработали привычные нам меры. И уберечься от болезни могли лишь те, кто заперся в домах.
– И это нам известно! – снова вмешался Рутгоф, резонно рассудивший, что перебивать врача во время его рассказа – вовсе не то же самое, что перебивать королеву. – Заразу разносили мухи!
– Да! И потому тогда был оглашен Указ, обязывающий всех жителей носить одежду, скрывающую руки и лицо, питаться в одиночку, не касаться чужой кожи, совершать ежедневные омовения с добавлением в воду уксуса или крепкой водки. – Уммар взглянул в сторону сохраняющего после стычки с королевой каменное молчание Волтрофа. – Вы помните, Ваше Святейшество, наш разговор в Тромгаре на эту тему? Когда вы согласились, что без поддержки Церкви добиться выполнения Указа будет невозможно?
– Конечно, помню! – бросил Волтроф, не взглянув на врача.
Карла не смогла сдержать вздоха, и даже Равенна шевельнулась.
– Тогда вы проявили подлинную мудрость, - продолжил Уммар. – Совместными усилиями мы смогли справиться с болезнью. Однако же Указ никто не отменил ни следующей весной, ни даже через год. Согласен, поначалу все боялись повторных вспышек – их не случилось. Потом был объявлен траур о погибших длиною в год. Однако же сетки и маски, рукавицы и перчатки мы продолжаем носить и поныне!