– Не вижу смысла в отказе от проверенных временем правил! – заметил Волтроф. – Мне лично маска не мешает, колпак спасает волосы от пыли, перчатки руки позволяют содержать в чистоте. В чем ваш вопрос: носить или не носить нам траурных одежд?
– Не только в этом, но и в этом тоже! – вмешалась Карла.
– Напомню вам недавние слова почтенного врача: болели все!
– И что?
– Не думаю, что многие решатся открыть лицо, обезображенное рубцами!
– Это мы обсудим позже, - вздохнула Карла и вернула разговор к интересующей теме. – Уммар, вы упомянули, что смертность мужчин от лихорадки была выше, чем среди женщин?
– Именно так, Ваше Величество. Но наблюдения открыли странный эффект: после окончания болезни мальчиков рождается почти двое больше, как будто милостивая природа стремится загладить нанесенный ею ущерб!
– Так что? – подала голос терпеливо слушавшая Равенна. – Ведь это хорошо! Больше мальчиков – больше пастухов и землепашцев, больше воинов, наконец!
– Оно бы так… Но молодым мужчинам не хватает женщин! Для многих выходом является либо создание семьи с вдовами тех, кто умер много лет назад, либо пострижение в монахи. Первые оказываются связанными с женщинами, миновавшими плодоносный период, вторые и вовсе дают обет безбрачия. Отсюда неизбежно сокращение народа в королевстве!
– Выходит, мы обречены! – вслух сделала вывод Карла. – Будь положение другим – с излишком женщин – можно было бы позволить, как в восточных странах, нескольким женщинам делить одного мужчину. В конце концов, не так уж много требуется от него, чтоб получить ребенка!
Не успела сестра королевы договорить, как вскочил Волтроф.
– Грех! Я не могу участвовать в планировании отхода от Святого Писания!
– Однако ж посидеть придется! – вырвалось у Равенны.
Будто получив приказ, Горн сделал шаг и пододвинул Волтрофу стул, ткнув им под колени.
– Сядьте, Ваше Святейшество! – шевельнувшегося у плеча рыцаря-монаха он будто и не заметил.
Волтроф растерянно опустился на место.
– Продолжайте, Уммар!
– Восточные обычаи нам не подходят, Ваше Величество, - кивнул в сторону Карлы врач, изъявляя согласие. – Но мир велик, и, как мне достоверно известно, в государствах на далеком юге есть правило, позволяющее девушке избирать себе нескольких мужей одновременно…
– Не вижу выгоды, - со скепсисом бросил герцог со своего угла. – Что муж один у женщины, что трое – рожать ведь чаще раза в год она не сможет!
– Речь не о том! – возразил Уммар. – Такой обычай народился не случайно – от бедности. Когда в семье мужчина не один – хозяйство крепче. В достатке люди здоровей становятся, детишки меньше мрут. Вот к чему я вел!
– Не знаю… - изобразила Карла задумчивость. – Шаг необычный. И, к тому же, вступает в некоторое противоречие с канонами…
– Тогда хотя бы нужно изменить привычку скрытия лица! – вскинулся Уммар. – На нем ведь отражаются здоровье с возрастом! У женщины должно быть право знать, с кем создавать семью!
– Что ж, это проще! – кивнула Карла, и, повернувшись к Волтрофу, спросила. – Ваше Святейшество, отказ от траурной одежды не противоречит Писанию?
– Впрямую тексты этого не касаются…
– Отлично! – не дала ему договорить сестра королевы, услышав долго ожидаемое признание. Это Волтрофу после недавнего упоминания о групповом браке должно показаться, что основная угроза миновала. Ему ни к чему знать, что весь планируемый ход беседы долго обсуждался двумя сестрами в присутствии врача и Горна, а каждый произнесенный аргумент и поворот в разговоре четырежды репетировались.
– Герцог! – обратилась Карла через стол. – Считайте указ королевы Имры отмененным. Покажите пример, снимите головной покров!
– Вы настаиваете? – Рутгоф повернулся к Равенне, открыв ей, что давно уже разобрался, кто есть кто.
– Я поддерживаю сестру в ее просьбе! – кратко ответила та.