– Эта болезнь… Она наследственная? – спросил старший.
– Есть такая гипотеза, - признал Вальтер. – Сенильная деменция, она же «старческое слабоумие» вызывается отложением в тканях мозга специфического белка, так называемого «бета-амилоида», а он, в свою очередь образуется путем расщепления ферментом бета-секретазой более крупной молекулы. Вот за синтез этого первичного белка, прекурсора бета-амилоида, и отвечает ген, расположенный в 21-й хромосоме… Я понятно объяснил? – спросил Герван с нескрываемой иронией, на что младший контрразведчик покрутил шеей, словно его галстук оказался слишком туго затянут, а старший крякнул.
– Куда понятней… - проворчал он. – Сам черт ногу сломит в этих «бетах» и «гаммах». И именно ими Ковальски и занимался?
– Примерно. Но там все много сложней, если интересуетесь – можете полистать любую медицинскую энциклопедию.
– Ладно, - кивнул сидевший напротив, - подробней мы потом как-нибудь. Но вот чего я в голову не возьму: кому может быть выгодно устранение вашего товарища от исследований? Это же не оружие, не ядерные центрифуги. Реальные деньги за ними могут стоять? Понимаете, о чем я?
Вальтер лишь пожал плечами.
– Я вам с самого начала говорил именно об этом.
– Что, серьезно?
– В первый год продаж «Виагра» принесла «Пфайзеру» около миллиарда долларов прибыли. Их же антидепрессант «Прозак» дает столько же, если не больше. Если представить, что будет разработано эффективное лекарство от болезни Альцгеймера, то количество пациентов будет измеряться десятками и сотнями миллионов, причем, это будут больные-хроники, нуждающиеся в постоянном приеме препарата на протяжении многих лет. А ведь люди живут все дольше, количество пожилых и престарелых растет непрерывно. Трудно даже предположить, о каких прибылях пойдет речь, но явно о тех, где после начальных цифирек следуют еще девять-десять нулей. Для меня это чистая абстракция – такие величины, не знаю, как для вас…
Через несколько минут Гервана отпустили. Он лишь прочитал и подписал несколько листков бумаги, с шорохом выползших из лазерного принтера, автоматически исправив несколько орфографических ошибок и проставив пропущенные запятые. Исполнявшего обязанности секретаря, контрразведчика ему не было жаль, – Вальтер даже удовлетворение испытал от проявившихся на его лбу красных пятен. На последней странице он добавил: «Содержание беседы изложено верно. Мною прочитано. Правка текста выполнена собственноручно», поставил дату и расписался.
*****
Автобус останавливался метрах в трехстах от дома Марты Ковальски. Стефан, работая на местный филиал «БФВ», жил в противоположной стороне, в пригороде. Туда Вальтера не приглашали ни разу.
Он шел мимо постриженных в человеческий рост кустов тисса – темных, плотных, струящих горьковатый влажный холод, отграничивающих тротуар от крохотных придомовых лужаек. За ними почти сплошной кирпичной стеной тянулись двух- и трехэтажные дома, каждый на нескольких владельцев, с отдельными входами, отдельными дорожками, отдельными калитками с почтовыми ящиками и электрозамками.
Ему нужен был дом под номером 84. Позвонив, от почти минуту слышал негромкое «тон-тон… тон-тон…», и успел почувствовать раздражение – оказывается, его не особенно-то и ждали, - когда услышал бесплотный, словно не от мира сего, голос: «Да?»
Ему пришлось откашляться, прежде чем назвать себя. Горло вдруг перехватило.
Габи встретила его в дверях, приняла плащ, что-то спросила, а Вальтер ей что-то ответил. Он избегал смотреть в ее сторону. Что-то мягкое, тонкокожее, сиреневое и сладкое пребывало на самой границе восприятия, и ему было больно, неловко, и хотелось разругаться с хозяйкой дома, заманившей его в ловушку, разругаться раз и навсегда, до полного разрыва отношений, и уйти, хлопнув дверью.
Но все прошло, едва в дверях кабинета, через зал и половину прихожей от гостя, возникла Марта.
– Габи, оставь доктора Гервана в покое, - хрипло сказала она. – Что ты толчешься вокруг него? Не хочет оставлять портфель – пусть несет с собой! Сделай нам лучше чаю. Ты не откажешься от чаю, Вальтер? Наверное, не ужинал? Тогда еще пару бутербродов с ветчиной. Ты слышала меня, Габриэль? Все, девочка, вперед, и не появляйся, пока не позову!
Она пошла навстречу – крупная, с копной наполовину подобранных седых волос, из которых где-то сбоку выглядывал испанский гребень, в туго затянутом под грудью некогда зеленом, а теперь цвета жухлой октябрьской травы халате.
– Ну, здравствуй, здравствуй, Вальтер!