– Ну!
– Виделся с бароном Фингой и Клитгердом – больше ни с кем не успел.
– И что?
– Финга испугался, когда я сказал, как мне было велено братом Прадосом о пятистах воинах в стенах монастыря.
– А сколько их на самом деле? – торопил Лотт счетовода.
– Не знаю.
Сотник снова сжал пальцы, заставив его захрипеть.
– Ты хорошо подумал?
– Я, правда, не знаю!
Лотт дважды приложил его затылком о забор, выбив облачко пыли. Наверное, чересчур сильно, потому что глаза шпиона съехались к носу, и говорил он после этого пьяным, заплетающимся языком.
– Я не военный. Мое дело книги учетные вести. Людей много собралось: и из монастыря Святого Каликоса братья есть, и из общины Бурмаха… Но брат Прадос приказал говорить именно о пяти сотнях, не меньше!
– Что еще сказал Финге? Деньги сулил?
– О деньгах не шел разговор. Все, что дали с собой, я Клитгерду отдал – всю снизку.
– Взял Клитгерд?
– Взял… - прохрипел счетовод, потому что Лотт снова его придушил.
Ну что ж, теперь ему кое-что стало ясно. Похоже, прав был герцог, говоря, что монастырские вовсе не расположены к боевым действиям. Иначе не пытались бы подсылать шпиона для стращания и подкупа баронов. Хотят изнутри развалить сборный отряд герцога. А почему? Да потому, что сейчас он явно им опасен и, следовательно, прав старый Рутгоф-да-Римма-и-Палма – силенок в монастыре для обороны недостаточно.
– Ладно, - сотник убрал от человечка руки, - поверю на слово.
– Вы отпустите меня? – спросил он, растирая шею.
– Катись прочь!
Мецик недоуменно взглянул на Лотта, зря прождав сигнала. На войне сотник ни секунды бы не раздумывал: нож подлецу под ключицу и вон его из памяти. Но сейчас не война – всего лишь выяснение внутренних отношений. Странный такой междусобойчик...
– Пусть идет, - буркнул он десятнику. – Лишний свидетель нашего миролюбия.
Совещание началось через полчаса, когда солнце уже село, сумерки сгустили воздух, делая очертания предметов мягкими и размытыми, а голоса далекими и глухими. Они доносились снизу, от подножья холма – протяжные и почти похожие: «Урга, барон Клитгерд-да-Умма-и-Гайда!.. Лестер, барон Лума-да-Сирда-и-Крана!.. Буррик, барон Ферез-да-Кайда-и-Крана…» Крики, обойдя лагерь кругом, начинали новый цикл, и так должно продолжаться всю ночь, допуская лишь смену голосов сторожевых и звучание их имен.
К приходу баронов Лотт подготовился: расстелил на столе холст, высыпал на него горку мелкого чертежного песка, разровнял тонким слоем. Одетый в повседневное платье герцог следил за тонкой заостренной палочкой, которой наносились контуры монастыря, обозначались стены, ров, ворота главные и вспомогательные, внутренние угловые здания и центральная часовая башня. Замечаний он не делал, лишь засопел, когда сотник стал выставлять на песок деревянные фигурки верблюдов и пехотинцев четырьмя колоннами вдоль дороги. Лотту пришлось пояснить, что развертывание отрядов лучше начинать из маршевого построения – так баронам будет понятней.
Первым пришел Ферез.
– Долгих лет! – поклонился он герцогу, получил ответный кивок, прошел к столу и внимательно рассмотрел схему. – Жаль, Финги нет, - обронил он.
– Жаль, - согласился Рутгоф.
Барон снял перевязь, чтобы сабля не мешалась за спиной, сел, упер ножны в пол между ног и сложил ладони на рукоять. До появления своего двоюродного брата Лумы-да-Сирда, он не проронил больше ни слова, бездумно вглядываясь в колеблющееся пламя масляного светильника.
Клитгерд был, как всегда, эффектен.
– Приветствую герцога Рутгофа! – с порога рявкнул он, а потом швырнул на середину комнаты тяжелую снизку монет.
Все вздрогнули от дробного грохота, но, похоже, именно этого и добивался барон.
– Мне все больше нравится эта затея, - пробасил он, улыбаясь и потирая здоровенные свои руки в перчатках. – Еще и заварушка не началась, а первая добыча – вот она!
– Что такое? – недовольно покосился Рутгоф на пол и жестом приказал Лотту поднять деньги. Тот охотно подчинился, испытав огромное облегчение. Клитгерд плохо образован и вообще грубиян, но подозрения с себя он снял одним махом. Наверное, таким как он, недостаток головного ума компенсирует интуиция, находящаяся, с точки зрения ученых, в массивной крестцовой кости.