- Это точно, - сказал бас. – Уж лучше общий лифт, там хоть люди. А здесь сидишь как пень.
- Скоро мхом зарастём.
- Не волнуйся, прилетят чистюли, начнётся веселье. Пошли, нальёмся по пояс.
Трескучий голос сломал несколько веток в смехе.
- Уж лучше по брови.
- Можно и по брови. Не боишься пьяным умереть?
- Пьяным умирать не страшно. Помню, ещё в Чечне…
Я перенёсся в тот коридор, из которого они вышли. Не сворачивал, прямо через угол, где спряталась какая-то кладовка. Президентский лифт – звучит заманчиво. Картина знакомая с моего неудачного побега. В конце длинного коридора стоит пост. Сидит пара свеженьких охранников. Я втиснулся через двери лифта. Красиво. Отделан под красное дерево. Вылетаю в шахту лифта, медленно миную первый этаж, ещё вверх и выхожу через двери на поверхности.
Стандартный кабинет начальства, но без массивных деревянных столов и обтянутых кожей кресел. Всё просто и функционально. Большое окно чуть в стороне от стола. Предусмотрительно. Снаружи катит чёрно-синие волны озеро. Вдалеке лес кланяется ветру.
Внутри сеть тоннелей. Те же бежевые стены. Здесь живут директор и служащие наземного сектора. Вижу соответствующие таблички, но прохожу мимо. Рядом со стальной дверью начальника меня одолевает искушение закончить всё одним махом. Взять в заложники директора и потребовать своё тело. Потом улететь с ним под мышкой. Но тут меня одолевает сомнение. Неизвестно, каков приказ у охраны. Может, стрелять на поражение и в меня и в директора. Я вспомнил Рюрика, его серые скучающие глаза. Этот может и без приказа выстрелить. Вряд ли жизнь директора для него священна.
Не пройдёт. Моя сила в их незнании. Нельзя рисковать.
Рядом с жилыми помещениями довольно большой ангар на несколько вертолётов. Сейчас их двое. Один маленький, на несколько человек и один грузовой. Маленький мне подойдёт.
Я скользнул на первый этаж. Медленно опускаюсь вниз, по следу моего бренного тела. Оно уснуло, но для Анимы это не проблема. Стоит осмотреться.
Влетел в одну из комнат. Не больше моей. Простая функциональная мебель из стали и пластика. Горит неяркий ночник. Пятно золотистого света падает на кровать. На узком ложе пыхтят и стонут два человека. Она стоит на четвереньках, низко опустив голову. Сверкает белыми ляжками. Светлые волосы рассыпаны по простыне. Он утвердился позади. Покрытая густыми чёрными волосами мужская грудь тяжело вздымается. Он смотрит в стену перед собой. Похожи на двух породистых лошадей на случке. Белая кобылица и могучий вороной. Только ржания не хватает.
Они давно друг для друга – просто привычные, удобные гениталии. Я знаю обоих. Инна Сергеевна и доктор Чаграй. Красивые люди, но для меня они мучители. Их тела, их стоны пилят мой мозг. Нет, для меня они не лошади. Это Кинг-Конг трахает Фредди Крюгера. Светловолосая голова приподнимается, и по пустому лицу я понимаю, что Крюгер уже кончил и теперь терпеливо ждёт окончания лечебной процедуры. Горилла замирает и рычит от наслаждения. Я отворачиваюсь и выскальзываю в соседнюю камеру. Так и поседеть недолго. Хорошо, что я бесцветный.
Я ничего не понимаю в людях. Думал, мои похитители фанатики, какими обычно показывают учёных в кино. Оказалось, ничто человеческое им не чуждо. Раньше я не задавался вопросом, как учёные размножаются. Через белых мышей или ещё каким-то экстравагантным образом. Получается, вполне традиционно.
Скользнул в соседнюю каморку. В такой же комнатке, только при включённом свете трое мужчин. Сидят за столиком. Накрыто на скромный сабантуй. Посреди банка с медицинским спиртом. Рядом бутылка минералки. Серьёзные ребята. От такого сочетания улетаешь на раз. Я узнаю одного из мужиков, видел в лаборатории Чаграя. Он поднимает мензурку со словами.
- Давайте традиционную, ребята. За 46!
- За 46!
Они чокнулись.
Интересно, моё энергетическое тело может пить? Не знаю, желания нет никакого.
Не быть мне вуайеристом. Готов заплатить, только чтобы не видеть эти гнусные рожи. Выскользнул в коридор, чтобы не нарваться на какое-нибудь ещё более мерзкое зрелище.
Глава 17
В лаборатории горит неяркий белый свет. Монотонно гудят генераторы, но тише, чем в лаборатории Чаграя.
Фазиля сортирует пробирки в большом металлическом шкафу. А сын Адама вертится позади.
- Тебе мало одного имени. Ты достойна всех самых прекрасных имён. Агликамал – совершенство, так нужно звать тебя.
Фазиля фыркает и качает головой. Склянки звякают.
- Это что-то новенькое. За мной ещё никто так не ухаживал. Переименовывать девушку, чтобы ей понравиться!