Его дублёр из второго состава казался Марии, пусть и не таким красавцем, но, по крайней мере, шовинизма в отношении женщин в нём не просматривалось, да и, вообще, вёл себя более добросердечно и душевно, и было бы справедливо заменить всю команду, если уж из неё, кто-то выбыл, - так она считала. Но её мнение интереса ни для кого не представляло, да она им и не делилась…
И вот, они в полёте, старт был успешным, теперь «Пилигриму» предстояло почти полтора года дрейфа к Антитерре, фиксация на её орбите, потом стыковка челнока с планетой, и выполнение плановых заданий. Кроме того, в пакете с заданиями бортинженера был ещё один конверт, который надлежало распечатать только в том случае, если они задержатся на Антитерре. Что в этом конверте, Мария не представляла, но предполагала, что, какие-нибудь инструкции на случай форс – мажора…
Как только «Пилигрим» ушёл с земной орбиты, и Кузнецов настроил автоматическое пилотирование корабля в сторону предполагаемой планеты - двойника, положив его в дрейф, можно было спокойно вздохнуть. Снять лишнее обмундирование и расслабиться. Команда «Пилигрима» справилась с первой задачей…
Прошло несколько дней полёта, всё было штатно, командир погружён в технические вопросы, бортинженер в свои медицинские. Но, чем бы Мария ни занималась, всё больше внимание её сосредотачивалось на Кузнецове. Может быть, это происходило от вынужденной невозможности заниматься любимой темой, или тесноты пространства, но, тем не менее, факт оставался фактом – на уме был Егор.
Мария, будучи человеком серьёзным и увлечённым, всегда мало обращала внимания на мужскую внешность, оценивая противоположный пол, прежде всего, по интеллекту, но тут, ей всё время на глаза лезли то его накачанные бицепсы, едва прикрытые короткими рукавами футболки, то идеальный пресс, словно по линейке расчерченный на квадраты, когда он переодевался или проходил очередное обследование параметров организма…
В обычной земной жизни, главным героем её грёз и мечтаний был микрофаг под кодовым названием «Крысолов», а в космической она боялась деградировать до homo masculinum…
Однажды, ещё в студенческие годы, Мария имела неосторожность влюбиться в однокурсника, но это привело лишь к разочарованию. Смазливый паренёк, прикрываясь чувствами, ловко использовал неискушённую отличницу в личных целях. Влюблённая девушка регулярно его вытягивала по учёбе, и он умудрялся, пусть и с тройками, но переползать с курса на курс.
Марию это не напрягало, напротив, она, в ответ на любовь, делилась всем, что имела. Так бы всё и продолжалось, да вот незадача: как-то в институтском туалете, она случайно подслушала разговор девчонок, из которого чёрным по белому вырисовывалось, что над Синицыной потешается весь курс, ведь герой её романа во всю загуливает с красавицей с их же потока, а Мария, словно слепая курица, оглохла и ослепла от любви.
Тогда она нашла повод расстаться с горе-ловеласом и даже виду не подала, что всё знает. Но навсегда запомнила, как больно было видеть изменника каждый день со своей подружкой, и как трудно каждое утро было заставить себя идти в институт, словно на каторгу. На этом, романтический опыт бортинженера заканчивался, тратить жизнь на разочарования, и позволить себя использовать ещё раз, Мария Синицына не собиралась…
Что там себе надумывал Кузнецов, Марии было неясно, но по тому, как пристально взглядывал на неё, когда ему казалось, что она этого не замечает, девушка понимала, что ничего хорошего…
Атмосфера в их звездолёте постепенно накалилась до предела, и к исходу второй недели дрейфа, медленно назревавший нарыв, лопнул. Причём, не страстным слиянием двух людей противоположного пола, волею судьбы оказавшихся вместе, а бурным скандалом, из-за сущего пустяка…
Глава 4.
Мария случайно сбила автоматические настройки телескопа, в надежде получше разглядеть, с каждым днём удаляющуюся всё дальше и дальше Землю. Неизвестно, увидит ли она её ещё когда-нибудь, ступит ли её нога на земную твердь? Или ей суждено скитаться в межпланетном пространстве всю жизнь и, исчерпав жизненные ресурсы, сгинуть в небытие, даже не похороненной по-человечески? Перспектива гниющей плоти, мотающейся по солнечной орбите, нисколько не радовала девушку.