Броня частично выдерживает, но из такого положения ему быстро не подняться. Тем более, когда я подскакиваю и приземляюсь правой ногой точно на каменную грудь. Хлысты трансформирую в два ледяных клинка и с довольной улыбкой направляю их на оголенную шею Артема.
— Сдаюсь! Сдаюсь, господин! — восклицает он, недовольный поражением, но удивленный интересному бою.
Возвращаю воду в бочки, Артем скидывает с себя каменный доспех, протягиваю ему руку и дергаю. Он все-таки находит в себе силы признать поражение и улыбается. Вдруг, как гром среди ясного неба, громко говорит:
— Клянусь служить вам верой и правдой, Алексей Федорович! И безоговорочно выполнять все приказы! — Артем низко кланяется.
Через секунду остальные гвардейцы повторяют за ним. Собственно, на этом и заканчивается знакомство с моим отрядом. Я добился того, чего хотел, но сейчас начинается самое интересное.
— Обещаю не использовать вас как пушечное мясо. Вы мне пригодитесь в другой роли, — с абсолютно серьезным лицом смотрю на бойцов, никто не усмехается и не воспринимает это как шутку, все-таки некоторые благородные частенько промышляют подобным. — Теперь самое интересное! Руки в ноги, и идем подбирать оружие со снаряжением.
Несколько часов мы проводим на складе. Федотов, как капитан отряда, советуется со мной. Вообще — мы все друг с другом советуемся, но решение, конечно, за мной. Я лишь стараюсь сильно не ограничивать парней в выборе, ведь с любимым огнестрельным оружием они, очевидно, эффективнее.
Что до меня, то беру себе полный комплект на любой случай. Снайперская винтовка, автомат, «Дятлы» и один револьвер, который стреляет артефактными пулями, жаль, что патронов не так много — дорогие, заразы. Из ближнего боя только меч, причем не такой, что использовали в старину, а современный из композитных материалов.
Прогресс ведь коснулся не только огнестрельного оружия, но и холодного. А преимущество современных мечей можно описывать долго: минимальный вес, самозатачивающиеся лезвия, подстраивающиеся эргономичные рукояти… В конце концов, специальные стержни-сердцевины, которые позволяют магам проводить через клинки ману.
Современный меч — это, конечно, не ПАД, но тоже в какой-то степени чудо инженерной мысли.
⁂
Грузный рев турбин стихает, после долгих часов полета военный самолет с тяжелым скрипом касается шасси потрескавшейся взлетной полосы. В самолете нас дергает так, что даже сквозь шум слышно, как у кого-то зубы клацают, но ничего — зато все взбодрились, а кто-то и проснулся.
Вот так мы и оказываемся на военной базе — опорном пункте Российской Империи у самой границы с Польшей. До Пушкаревска, где сейчас идут основные бои, рукой подать.
Наконец трап медленно опускается. Нас встречает запах гари, солярки и едкая пыль. Вокруг — хаос: рядовые под присмотром прапоров таскают ящики с боеприпасами, где-то вдалеке ревут «Уралы». Вероятно, они увозят другие отряды в горячие точки.
Я рванул на выход в числе первых, но Федотов опережает меня:
— Сперва мы должны убедиться в безопасности. Привыкайте, Алексей Федорович.
Излишне, как по мне, но ладно. Спорить я с ним не собираюсь, а только киваю. Такое чувство, что суровый здоровяк с закрученными усами уже и сам не против стать частью моей личной гвардии. Впрочем, точно можно будет сказать только после возвращения.
Выходим из самолета.
Первым делом отправляемся в столовую, и благородные, и простолюдины — военные с гвардейцами, все сидят в одном помещении. Понятное дело, чай не светское мероприятие, а строго утилитарный прием еды, чтобы набраться энергией перед инструктажем и поскорее в бой.
В столовой вижу других благородных и их личные отряды. Некоторые из аристократов точно меня узнают, потому что удивленный взгляд утаить сложно. Прекрасно их понимаю, никто не ждал, что «бесполезный младший наследник Орловых» вдруг окажется здесь. Но вот он я и скоро покажу себя в деле.
После столовой мы собираемся в «учебке» — длинном бараке с потрепанными стенами и скамьями, на которых умещались человек двести. Благородных, как водится, размещают на первых рядах.
Перед нами выходит офицер Василий Петрович Горлов, который все это время находился чуть в стороне и ждал, пока прибудет большая часть. Крепкий, как танковая броня, с сединой в щетине и холодными глазами, привыкшими читать карты под артобстрелом. Его полевая форма была без знаков отличия — только потёртые шевроны да шрам на левой руке, где когда-то застрял осколок или что-то вроде того.
Он окидывает нас внимательным взглядом, и инструктаж начинается.