— Хм, звучит заманчиво, — Владислав уже будто бы соглашается, почесывая подбородок. Я вдруг замечаю, что у него нет одного из пальцев.
Дарья тоже впечатлена таким предложением, но помалкивает. Тихомир тем временем хмурится в раздумьях и ждет, пока я продолжу.
— Единственное условие с моей стороны — если вы соглашаетесь на такой контракт, то право на часть ваших эксклюзивных разработок переходит мне. А еще вы будете участвовать в производстве по моим личным заказам. Пока артефакты, а в будущем, возможно, и модификации ПАДов.
Мастера после моих слов переглядываются. Тихомир хмурится пуще прежнего, есть подозрения, что с таким выражением лица он может раздумывать или вообще невольно выражать заинтересованность. Дарья, например, судя по ее лицу, соглашается заранее. Немудрено: голод и страх сильнее гордости. Владислав тоже вроде бы готов согласиться, но смотрит на старшего. В итоге, несколько секунд спустя, Тихомир говорит:
— Интересное предложение. Безумно интересное, но нам нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
— Разумеется, — соглашаюсь я, даже не подумав о том, чтобы надавить.
В итоге мы общаемся еще минут двадцать, обсуждаем различные мелочи и всякие подробности. Уже без напряжения, беседа практически похожа на дружескую. Только Аманда трудится изо всех сил, ведь вносит нужные данные в планшет.
По итогу я уезжаю с задворок промышленного района с осознанием того, что мне удалось пробить первую брешь в их сомнениях. Им нужны деньги, им нужна безопасность. Я могу обеспечить первое при должном уровне труда, а второе гарантирую безусловно.
Глава 8
Все эти несколько дней Суркин только и делает, что тратит мои деньги. Но хотя бы делает это все ради нашего сотрудничества — выбора-то у мужчины все равно нет.
Он скупает чиновников в городе, чиновников, которые связаны с самой таможней, и работников на ней же. Кроме того, оплачивает нужные «взносы» так называемым смотрителям складов. Все-таки бизнес еще и переплетается с криминалом, а потому закрывать глаза на защиту или откупы нельзя.
Я мог бы узнать обо всем этом от Матвея Викторовича лично, но на нашей с ним последней встрече велел связываться с Амандой. Уже она решала, что именно передавать мне, а что моего внимания не стоит. Еще она составляла для меня отчеты или показывала те, что предоставлял Суркин. В общем, с уверенностью можно сказать, что система начинает работать на меня.
Некоторые мои гвардейцы, без отличительных знаков и с масками на головах, защищают особенно важные грузы. Жалко, что пока у меня так мало личных родовых бойцов, но да ладно — все еще впереди. Главное — их подготовка явно выше, чем у обычных рядовых бандитов, а значит, в случае проблем они справятся.
Несмотря на все наши начальные успехи, первые проблемы не заставляют себя ждать.
Конкурирующая логистическая компания начинает распускать слухи и совать палки в колеса. И ведь не боятся же, что палка сломается, да прилетит по лбу!
⁂
Кабинет главы рода Салтыковых, разумеется, был обставлен роскошной мебелью соответствующей его положению. Массивный стол с резными ножками, кожаное кресло с высокой широкой спинкой. У стен — массивные книжные шкафы из темного дерева с бронзовой фурнитурой, в которых выстроились тома с переплетами в одном стиле.
Свободные места на стенах занимают портреты предков в золоченых рамах. На полу множество персидских ковров с самыми разнообразными узорами. Окна прикрывают тяжелые портьеры, пропускающие рассеянный свет. На столе множество документов, несколько ручек из серебра, а еще самый важный атрибут рабочего кабинета главы рода — печать с гербом рода, лежащая на бархатной подушке.
В этом кабинете уже три года кряду не бывал сам официальный глава рода — Павел Васильевич Салтыков. Он сильный маг аспекта плазмы с пятью Кругами маны, однако в ссоре с суровой женой, ее еще за глаза называют Салтычиха, как раз три года назад глава рода все равно не выдержал сильнейший ментальный удар.
С того самого дня он и лежит в больнице, в то время как родом заправляют его жена и старший сын. Как раз сейчас они вошли в кабинет, чтобы переговорить, обсудить важные дела рода.
Тучная женщина — Марфа Игнатьевна плюхнулась на любимое кресло своего мужа. Она была массивной и низкой, как старый дубовый комод. Ее лицо словно вылепил небрежной рукой скульптор. Крупный нос с горбинкой, мелкие, глубоко посаженные глаза, а над губой, будто случайная клякса, темнела большая родинка. Полные щеки Салтычихи дрожали при каждом шаге, а ее неуклюжие шаги заставляли звенеть украшения на толстых запястьях.