Ее старший сын — Тимофей Павлович сел на диван неподалеку. Это был парень двадцати пяти лет с самой заурядной внешностью, зато уже сейчас обладал четвертым Кругом маны и, следуя путем отца, был близок к тому, чтобы объединить огонь и молнию в плазму.
А еще он был больше всех из сыновей подвержен ментальному влиянию матери. Сам, конечно же, об этом не подозревал, хотя о самом даре знал. Ведь парень с самого детства видел, как слуги подчинялись матери, когда та даже не раскрывала рот, чтобы отдать распоряжение.
— Тимофей, я сегодня с генеральным менеджером по «СалтДеливери» разговаривала, — поморщилась Марфа Игнатьевна и случайно чуть надавила на сына ментальными щупами, отчего он слегка болезненно прищурился. Салтычиха быстро взяла себя в руки и продолжила: — Говорит, к нашему старому конкуренту Суркину подвязался теперь еще и Орлов.
— Игорь небось? — спросил Тимофей, он хорошо помнил старшего сына Федора Максимовича.
— Нет. Представляешь, их младший наследник… Не помню, как его зовут…
— Мам, ты и не помнишь? — усмехается Тимофей. — Алексей его зовут, но не помню, чтобы этот никчемный мажорчик хоть в чем-то успеха добился.
— Ну что сказать? Дела-то теперь у Суркина в гору пошли. Поэтому присмотрись к Алексею, возможно, что теперь он наш главный конкурент в логистике, — проговорила Салтычиха.
— Хорошо, — кивнул сын Марфы. — Что еще сделать?
— Поговори с менеджером, пусть наши грузчики провокации начнут устраивать. Пока начнем с этого. А еще… — Марфа Игнатьевна задумалась, — надо слухи пустить: Орлов покрывает контрабанду, возит оружие без уплаты пошлин, скупает «серых» артефакторов…
— Но ведь это все неправда? — удивленно вскидывает бровями Тимофей.
— К сожалению, правда, — раздраженно отвечает Салтычиха, — а в правду народу поверить сложнее всего… Но ты уж постарайся. Если Орлов нас с рынка вытеснит, то даже вернувшийся твой выздоровевший отец не поможет…
— Сделаю все возможное, мама, — Тимофей встал, кивнул, а затем направился к выходу из кабинета. Он понимал, что если отец никогда не выздоровеет, то рано или поздно ему самому придется взять бразды правления родом.
⁂
Я практически в «прямом эфире» наблюдаю, как растет напряжение. В один из дней Аманда спускается на обед с планшетом в руках. Она садится напротив меня, неторопливо поправляет на пальце новое серебряное кольцо и сообщает о своём деле:
— Алексей Федорович, в зоне складов постоянно вспыхивают драки между нашими грузчиками и теми, что работают в компании Салтыковых.
— Насколько всё серьезно? — спрашиваю я, втыкая вилку в кусочек сочного мраморного мяса с грибным соусом. Все же именно в такие моменты понимаешь, как хорошо быть аристократом.
— До убийств не доходило. Но уже несколько человек ранены, двое настолько серьезно, что угодили в больницу, — говорит Аманда, покручивая кольцо на пальце. — Я абсолютно уверена, что всё это спланированная акция Салтыковыми, но сами понимаете в таких делах доказательств…
— Что же, если все настолько серьезно, мне действительно стоит обсудить ситуацию с Суркиным, — отвечаю я.
— Конечно, стоит, — кивает моя помощница. — По моим данным, он тоже замешан в одной из драк.
— Сам Суркин подрался? Хм, ничего себе, вот это номер… Ладно, — отвечаю и на секунду задумываюсь. — Тогда поступим так: назначь мне сегодня же встречу с Матвеем Викторовичем, нам нужно переговорить.
— Сделаю, господин, — кивает Аманда и быстро щелкает коготками по экрану планшета. Не проходит и минуты, как она говорит: — Сегодня в восемнадцать сорок пять. Суркин будет ждать вас в кабинете.
⁂
Как и уговорено, вечером я еду в офис. Для поездки выбираю белого «Стрижа», Никиту в качестве водителя и три машины серых «Стрижей» сопровождения.
Приезжаем к зданию офиса, паркуемся рядом. Всех оставляю на улице, с собой беру только тройку крепких парней с дятлами и мечами на поясе. Да, с недавних пор мои гвардейцы начали отрабатывать на учениях не только использование огнестрельного оружия, но и холодного. Позже они даже поймут для чего и, когда это случится, будут несказанно рады.
— Стойте здесь, — указываю парням на дверь кабинета, а сам вхожу внутрь.
В комнате витает табачный дым, ох уж эти нервные любители травить им свой организм. Матвей Викторович отчаянно злой и сидит с перебинтованной рукой на кресле, неуверенно ее «баюкая».