— Это потребует значительно больше маны, — снова ворчит Тихомир, а через миг коварно улыбается, — но ведь резонатор уже жрет на порядок меньше, чем отражатель! Черт возьми, как же мы устаем! У меня мозг вообще не варит… Действительно же, решение лежало на поверхности.
— Как я и говорю, график работы нужно сократить, — с одобрительной улыбкой отвечаю я, ведь только что добился доверия у главного артефактора этой группы.
— Сделаем. А сейчас, не сочтите за грубость, но мне срочно нужно взяться за работу, — говорит Тихомир, торопясь в цех, но все же выжидая моего разрешения.
— Разумеется, — указываю рукой на дверь, что ведет в рабочий цех.
С того дня постепенно все ключевые артефакторы проникаются ко мне уважением и начинают доверять. Потому что я для них не просто новый покровитель, который щедро платит, но еще и человек, что неплохо разбирается в артефакторике и даже может помочь с решением некоторых нестандартных задач.
Спустя еще неделю уникальные изделия «серых» артефакторов появляются на моих складах. Они придают подвластной мне логистической компании «Сибтранс» и производству артефакторов статус поставщика «особых» товаров.
⁂
Однажды, возвращаясь из мастерской артефакторов, я уже настроился на спокойный ужин. Но едва переступаю порог поместья, как меня встречают встревоженные лица — Аманда и Федотов. Помощница нервно переминается с ноги на ногу, сжимая в руках планшет, а глава гвардии, бравый боец с автоматом наперевес, сразу переходит к докладу:
— Алексей Федорович, бойцы, которые дежурят неподалеку от поместья, сообщают, что к нам вот-вот приедет кортеж Гальдиных.
— Не знаю, чего от них ждать, но на всякий случай готовьтесь к бою. Всякое бывает, — холодно говорю я.
— Дуб, Шам, Пур, — Артем отходит в сторону и быстро обращается к гвардейцам по их позывным, затем отдает распоряжение подготовиться к возможной обороне.
Я же спокойно усаживаюсь на диван и приглашаю Аманду сесть рядом. Включаю телевизор, перевожу режим вещания и на камеры, установленные у ворот.
Да, в итоге спустя десять минут выясняется, что тревога все-таки ложная. Машины Гальдиных — три современных тюнингованных «Стрижа» и одна «Чайка» останавливаются около ворот. Дверь «Чайки» открывается, и из нее выходит Иван Гальдин собственной персоной.
Он медленно и неуверенно подходит под одну из камер. Сует руки за спину и достает из-под пиджака, из-за пояса, пистолет. Укладывает его на асфальт и громко говорит:
— Я пришел просто поговорить. Один, без охраны. Позволите?
— Артем, впускай его, — отдаю распоряжение капитану гвардии.
Он нажимает кнопку, и мы видим через экран, как ворота автоматически открываются. Иван смотрит в камеру и с благодарностью кивает, только затем направляется в поместье. Кстати, от меня даже через экран не скрывается тот факт, что у парня на лице заметные ссадины, несколько фингалов и будто бы чуть заживший след от боевой магии. Интересно, с чего бы?.. Хотя есть одна мысль.
— Артем, давай к бойцам. Для подстраховки, но парня не пугайте оружием.
— Есть, господин, — быстро отвечает Федотов и выходит на улицу.
— Аманда, оставайся здесь. Возможно, ты мне пригодишься. Сдается мне, что наш гость пришел, чтобы потребовать «Соболя» обратно.
Несколько минут, и вот Иван Гальдин появляется на террасе. Он подходит к двери, заглядывает через стекло внутрь и неуверенно стучит.
— Впускай, — говорю Аманде.
Помощница, стуча каблуками, подходит к двери и открывает ее перед нашим гостем.
— Здравствуйте, — пытается улыбнуться Иван, но синяки и ссадины явно не способствуют тому, чтобы его лицо приобрело дружелюбный вид. — Я бы хотел переговорить с Федором Алексеевичем.
— Я здесь, — громко говорю, даже не думаю подниматься с дивана.
— Алексей, я войду?
— Конечно, только сперва моя помощница обыщет тебя.
Аманда, как истинный профессионал своего дела, тут же демонстрирует в руках артефактный детектор металла и не только его. Секунд двадцать она водит устройством вокруг Ивана, пока тот чуть униженно стоит и помалкивает. Для благородных такая процедура почему-то всегда кажется чем-то неправильным, впрочем, мне плевать. Он сам пришел ко мне.
— Чисто, — сообщает Аманда.
— Входи, — говорю Ивану, даже не обращаясь по имени, чем уже обозначаю свое настроение, причем без лишних эмоций и жестов. Затем продолжаю: — Да уж, вижу, потрепала тебя жизнь после уличных гонок.
— Это отец преподал мне урок, — неожиданно признается парень, он расстроен, зол, недоволен, однако в отношении меня эти эмоции сдерживает по максимуму и больше даже не смотрит на меня сверху вниз.