Я же продолжаю уже третье. Правой рукой тяну предплечье недоумка к столу. Левой — резко, словно ловлю мяч, хватаю его за голову. И наконец четвертое движение — финальный рывок. Проворачиваюсь на пятках. Переставляю левую ногу для крепкого упора. Со всей силы обрушиваю корпус вниз, чуть докручивая. Рукой же давлю со всей силы, и вот пьяный благородный, прочертив лбом по воздуху широкую дугу, с глухим звуком ударяется об стол.
Пусть потом скажет спасибо, что в этом месте на столе не оказывается посуды. Впрочем, второй тут же срывается с места и пытается ударить меня заметно дымящимся кулаком. Еще немного, и в ход пойдут огненные хлысты, шары, бумеранги.
Однако играючи уворачиваюсь от удара. Чуть приклоняюсь, а затем делаю резкий выпад. Со всей силы отталкиваясь ногами, направляю плечо точно в живот магу огня. Одно мгновение, и вот уже мои руки сжимаются за его спиной в кулак.
Выставляю правую ногу вперед, перекручиваю руками и уже с высоты, направленным усилием, кидаю его лопатками на пол. К сожалению для пьяного дворянчика, он не вырубается, а все еще пытается ударить меня огнем.
Ох, не хочется мне этого делать, но приходится. Подтягиваю его одной рукой за грудки, в то время как другой уже двигаю по широкой дуге. Мгновение! Вспышка! Мой кулак встречается с широкой челюстью, и после удара маг с аспектом огня вырубается, падает рядом со своим дружком.
Третий глазеет на все это, широко подняв брови. Он едва не роняет подбородок от удивления и при этом реагирует на все так, будто у него реакция замедлена на секунды две. Взмахиваю в его сторону кулаком, но не бью: нет смысла. Он падает назад и ползет, перебирая руками и ногами.
— Проваливай, — спокойно говорю ему, затем смотрю на столик, где сидит остальная «золотая» молодежь.
Все они будто вмиг трезвеют и теряют всю свою молодецкую дурь. Они смотрят на меня так… Не знаю, наверное, примерно так заяц смотрит на тигра, который решает им полакомиться. Настолько этот взгляд выразительный и не нуждается в пояснении.
В итоге конфликт затухает, разве что остаются свидетели. Я усаживаюсь обратно за стол, беру палочки и выбираю очередной ролл. В этот раз мне захотелось такой, в котором побольше огурцов и ломтик тунца.
Дворяне тем временем, как нашкодившие гимназисты, спешно собираются и уходят. Лишь один из них, видимо, самый трезвый, выкрикивает уже из прохода:
— Я не знаю, кто ты! Но ты за это ответишь! Обязательно, так и знай!
— Да-да-да, — ворчу я себе под нос, — блин, — вижу, что из-за удара о стол пустой головой соус расплескался: не получится им насладиться.
Никита вскоре садится напротив меня и тоже молча ест. Я же смотрю по сторонам, оцениваю обстановку. Федотов и гвардейцы усаживаются за стол неподалеку, чтобы лучше контролировать обстановку, после чего он мне едва заметно кивает и берет в руки меню.
Со стороны может показаться, что инцидент решен на месте, но я не вчера родился, а потому прекрасно понимаю — будут последствия. Еще это понимают мои люди и некоторые благородные, что часто теперь поглядывают на меня. Наверное, думают, что скоро на меня откроют охоту, ведь «золотая» молодежь на такое, правда, способна. Гипотетически. Ведь родители этих «обиженных мальчиков» наверняка услышат их версию случившегося.
— Никита, расскажи обо всем Аманде и попроси позвонить через час.
— Хорошо, Алексей Федорович, — он достает планшет, переносную клавиатуру и ставит устройство на стол. Пишет так быстро, что, кажется, мысли не поспевают за пальцами.
⁂
На звонок Аманды я отвечаю уже в купе и жестом прошу Никиту прогуляться. Помощница задает мне несколько вопросов, а затем выдает свой профессиональный вердикт:
— Ждите писем и визитов от многочисленных адвокатов.
— Убивать их не вариант, что тогда посоветуешь? — спрашиваю я, глядя, как за окном проносятся ночные горные пейзажи с редкими домиками, в которых горит свет.
— Придется обыграть официально, как самооборону, — не мешкая, отвечает Аманда.
Эх, в ответ я только «фыркаю» и отвечаю:
— Свяжемся еще, подумаю об этом позже.
⁂
Поезд вскоре останавливается в точке назначения. Я беру свою единственную сумку и выхожу из купе. Все еще в поезде встречаю Никиту и гвардейцев.
— Наконец-то приехали, — говорит Никита и тянет руку к моей сумке.
— Думаешь, сам не донесу? — спрашиваю с легкой улыбкой.
Понятно же, что он делает это из чистого профессионализма. Есть популярное мнение, что благородные не для того рождены, чтобы сами свои бытовые вопросы решать.