В голенях — амортизационные пружины, готовые выбросить меня в стремительный прыжок. С их же помощью можно выдавать настолько мощные удары ногами, что врагам явно не поздоровится.
Вдоль позвоночника — ряд черных сегментов, похожих на позвонки древнего динозавра. Как говорит Жезарь, это кинетический стабилизатор, гасящий избыточную инерцию и делающий движения неестественно плавными.
Но и это еще не всё. Впрочем, пора уже взяться за дело, ведь маны я испускаю достаточно, чтобы запитать «Метаморфа». Первым делом он покрывается едва заметным энергетическим доспехом — вторым слоем: пленкой из мелких слегка фиолетовых шестиугольников.
— Идеальная форма! Пчелы не зря делают свои соты в форме гексагонов! — комментирует Яков Савельевич. — Да и псевдомышцы со связками работают как надо.
Дальше я прогоняю ману небольшими волнами через магические каналы и узлы. ПАД становится с каждой секундой всё более податливым для магии, он превращается в продолжение моей магической структуры, что уже неотделима от самого организма. Более того, в «Метаморфе» даже есть два хранилища для маны, что-то вроде аккумуляторов.
Жезарь заверял меня, что они не настолько тяжелые, насколько принесут пользы. Тоже думаю, что использовать запасенную ману в любую секунду — полезная возможность. Нечто вроде системы второго шанса.
Наконец узлы и каналы достаточно прогреты маной. На магическом уровне я чувствую, как они расширяются и гудят — полностью готовы адаптироваться под любой аспект.
Решаю начать с огня. Мана зарождается в ядре, затем проходит по спирали через Круги. И вот она, готовая взорваться пламенем, уже мчится по каналам «Метаморфа». Вытягиваю руку вперед — мощный поток огня вырывается в сторону деревянной бочки. Сносит ее, разбивает о бетонную стену и превращает в черные угли.
— Огонь — есть! — Жезарь уже не вытанцовывает на месте, он поправил берет и ведет себя вполне адекватно.
Я бы даже сказал, как уважаемый пожилой джентльмен, что к старости не растерял шарма.
Я тем временем выпускаю в ПАД новую порцию маны. В этот раз она, образно выражаясь, не мчится по каналам, а бежит. Это аспект воды, благо за спиной есть емкость с ней для упрощения работы и экономии энергии. Легко формирую водные хлысты и бью ими по манекену. Сразу после отправляю в него несколько острых ледяных ледышек.
— Вода, лед, — констатирует Яков Савельевич, — отлично, продолжаем.
И я продолжаю. Атакую мишени все новыми аспектами, пока весь мой арсенал, как мага-универсала, просто не заканчивается. После этого уже нет смысла проверять магическую составляющую «Метаморфа»: она работает идеально.
А вот проверить некоторые другие узлы и технические решения не помешает.
— Держи, Алексей! — Жезарь подхватывает черный массивный автомат с двумя вместительными магазинами, щелкает по нему пальцами, будто играет с любимым питомцем, и протягивает мне.
— Отличный выбор, — одобрительно киваю.
Беру тяжелый автомат в левую руку, дергаю затвор и целюсь во все тот же многострадальный манекен. Жму указательным пальцем левой руки на спусковой крючок, и на конце дула вспыхивает огненный цветок.
Пули летят точно в цель. Отдача, конечно же, у такого мощного оружия есть. Но я ее просто не ощущаю, будто и нет ее вовсе. Это работают те самые стабилизаторы, что почти полностью гасят отдачу от тяжелого оружия. Единственное, левой рукой ощущаю чуть больше тепла, но это не критично. По итогу пули ложатся практически в одну точку — впечатляет.
Возвращаю автомат Жезарю. Остается протестировать лишь одну инновацию. Иду к деревянному огородному чучелу. От него хоть что-то осталось. Вытягиваю правую руку за спину, чтобы схватить рукоять «Когтя дракона». Казалось бы, что это возможно только в видеоиграх.
Как бы не так! Почувствовав специфическое положение руки, «Метаморф» автоматически считывает мое желание пустить в бой холодное оружие.
Реагирует моментально, только я беру рукоять, как сложные технические ножны за спиной раскрываются. И теперь мне не нужно тянуть клинок наверх, пока острие выйдет наружу. Достаточно лишь потянуть рукоять вниз, и клинок, будто рычаг с опорой на плече, быстро оказывается передо мной.
Один точный взмах — чучело разваливается на две части.
— Браво! Бра-во!
Оборачиваюсь и вижу, как Яков Савельевич начинает медленно хлопать. Он улыбается, а значит, доволен испытаниями. Как и я, разве что восторга от «Метаморфа» он не видит на моем лице из-за шлема.