На секунду зависаю. Перебираю в уме все возможные досье с этим именем и, кажется, вспоминаю что-то такое. Вот только это не конкретное досье, а лишь единственное упоминание. Как раз связанное с Львом Максимовичем, ведь этот Дима — это его сын.
— Помню, конечно. Это же твой младший сын, мы вместе с ним на велосипедах катались, когда детьми были.
— Верно, брат твой, хоть и двоюродный. Взял бы его «под крыло», помог бы парню, мы же в долгу не останемся. Сам понимаешь — род превыше всего.
— Разумеется, пусть он напишет мне на почту. Обязательно отвечу… — натягиваю дежурную улыбку на лицо.
Надеюсь, это фраза не звучала, как указание отправиться куда подальше. Впрочем, меня это должно заботить? Пока Лев Максимович хмурится, глубоко задумавшись, разворачиваюсь и ухожу.
Спуск в бункер, кто бы сомневался, тоже охраняют гвардейцы. Причем уже не в «Драгоритных покровах», а в каких-то других ПАДах, явно лучше и дороже. Похоже, это и есть те самые первые опытные образцы новых моделей ПАДов, что успели выпустить на нашем родовом заводе.
— Алексей Федорович…
— Знаю-знаю, — лениво отмахиваюсь. — Просто сделайте это побыстрее.
Боец осматривает меня, использует специальный прибор и только затем открывает тяжеленную дверь из титана и еще какого-то металла.
Прогуливаюсь по коридору в бункере и наконец нахожу нужную дверь. Как это делаю? Очень просто — у меня есть в памяти примерная карта этого подземного убежища, ведь прежний Алексей здесь бывал много раз. Более того, не найти дверь отца по характерному запаху табачного дыма — сложно.
На секунду задерживаюсь перед дверью, что ведет в его комнату. Я не собираюсь строить политических комбинаций. Не буду и убеждать свой род в правоте, мол, нужно истребить всех Обломовых, ведь для всех очевидно, что во всем виноват Игорь. Если бы не он, Обломовы и дальше сохраняли с нами так называемый нейтралитет. Но хватит, в сторону лишние мысли.
Стучу по тяжелой двери, металлический звон явно разносится по комнате. Не дожидаясь ответа, вхожу. Да, я решаю действовать чуть более нагло, чем обычно.
— Алексей⁈ — удивляется Федор Максимович, недовольно хмурится и раздраженно спрашивает: — Тебя в дверь стучать не учили⁈
Смотрю на отца и сразу становится понятно, чего это он так злится. Просто рядом с ним на диване сидят две обнаженные девушки. Однако ничего удивительного, ведь согласно досье, Федор Максимович позволял себе такое даже тогда, когда мать Алексея еще не забрала смертельная болезнь. Собственно, этим и объясняется появление всех тех бастардов…
Слишком уж охоч патриарх рода до женского внимания, а девушки, желающие получить подарки от аристократа, всегда найдутся, тем более отец в этом плане весьма щедр.
— Поверь, мне глубоко все равно, чем ты занимаешься в свободное время, — холодно отвечаю я, а глаза сами собой скользят по изумительным женским фигурам. Впрочем, это только инстинкты и не более.
— Уходите, ну! — Федор Максимович слегка подталкивает обеих девушек с дивана, едва не выронив трубку от кальяна из рук. — Прочь…
Девушки ловко вскакивают с дивана и на цыпочках, повиливая ягодицами, убегают в соседнюю комнату. Отец смотрит на меня, делает глубокую затяжку и взглядом с легким кивком дает понять, что готов к серьезному разговору.
Даю ему несколько секунд, чтобы он пришел в себя. Сам подхожу к его рабочему столу. Да уж: табак, металлические щипцы, черные кубики углей, важные и не очень документы — все это небрежно разложено и даже перемешано на столе.
Вообще удивительно, как при таком уровне стресса отец умудрился разработать план, чтобы не допустить полное уничтожение завода и смерть Игоря.
Я подхватываю деревянный стул без подлокотников и с ровной спинкой. Ставлю его напротив отца, спинкой к нему. Затем усаживаюсь сам, широко расставив ноги и сложив руки на спинку.
На базе проекта нас учили вести переговоры. И если наставники не ошибались, в чем я уверен, то даже положение тела и эмоции на лице могут сыграть важную роль во время переговоров.
Именно поэтому веду себя в некоторой степени агрессивно и абсолютно уверенно. Причем не отыгрываю роль, а лишь позволяю проявиться своей истинной натуре чуть больше, чем обычно.
— Говори, — низким севшим голосом начинает отец, а затем выпускает изо рта клубы дыма.
Ну и зрелище. Хочется сразу выйти на свежий воздух. Впрочем, не для того я сюда приехал, чтобы потакать своим сиюсекундным слабостям.
— Я пришел не для того, чтобы выяснять отношения. Сейчас, когда род по вине моего глупого братца втянут в войну, нужно… отложить все это, убрать в сторону.