Никита тем временем распечатывает кейсы, затем вводит трехзначные коды и выдает нам с Коршуновым холодное оружие.
— Прошу, господа.
Мы с Кириллом берем мечи в руки. Он кивает и уходит к своим, судя по тому, что он больше не провоцирует, ему все-таки хватает мозгов понять, что результата это не даст.
До начала дуэли еще есть время. Я держу меч в руке и просто не могу не любоваться им. А заодно разомнусь. Лучшая разминка перед дуэлью — легкий «танец» с холодным оружием.
Клинок безупречен, длинный и абсолютно прямой. Он отполирован до зеркального блеска. Серебристая сталь отражает оранжево-розоватые лучи закатного солнца. Острие — узкое, идеально сведенное к кончику.
В мече нет ни грамма лишнего металла, ни единой вычурной детали. Кажется, что меч выкован не в кузнице, а создан в лаборатории.
Артефактный стержень, что таит в себе мощь, недоступную обычному оружию, закован в клинок, и я уже чувствую, насколько хорошо он проводит ману. Чистая она или трансформирована в стихию — не так важно.
Рукоять, обтянутая матовым полимером, плотно лежит в ладони. Гарда — строгий геометричный выступ, ровно настолько, чтобы защитить пальцы, но не мешать молниеносным финтам. Навершие — гладкий металлический шар, уравновешивающий клинок до абсолютной точности.
— Аманда, — оборачиваюсь к девушке с довольной улыбкой, — нужно закупить партию этих мечей. Несколько мне и гвардейцам, которые пробудят дар в горах Алтая. Будет им наградой за старание.
— Сделаю, господин, — учтиво кивает слуга.
— Называется «Коготь дракона», — тихо говорит Никита, — я знал, что вам понравится.
— А теперь мне нужно сосредоточиться и размяться.
Я расстегиваю спортивную кофту и протягиваю ее Аманде. Во время дуэли она мне будет только мешать. Всё — лишние мысли прочь, даже отхожу подальше от своих людей.
Последнее, что слышу перед погружением в разминку:
— Тс-с-с!
Даже не оглядываясь, легко и живо представляю, как Аманда поднимает палец к губам и серьезно окидывает всех взглядом.
Какое-то время я разминаюсь. Прорабатываю мышцы, потягиваю связки и работаю с маной. Прогоняю ее по каналам, в том числе и по единственному артефактному — в клинке. Оружие охотно отзывается, и это радует.
В конце концов, оставшиеся минуты подходят к концу, и я слышу голос Никиты:
— Алексей Федорович, пора.
Открываю глаза и иду на центр поляны. Причем без лишней бравады или выкриков поддержки со стороны своих людей. Для меня это часть работы над репутацией, а вовсе не личный вызов.
Здесь очень короткая трава, почти газон. Такой вот у нас импровизированный ринг для дуэли. Коршунов уже не пытается меня задеть. Он сурово щурится, держа меч в одной руке. Так и чувствую, как от него веет холодом, ветром.
Мы оба смотрим на старый дуб. По его верхушке все еще пляшут последние лучи закатного солнца, но с каждым мгновением их становится все меньше.
Наконец последний луч соскальзывает с темно-зеленого листа и тем знаменует начало дуэли.
Коршунов атакует первым. Замахивается от правого плеча, бьет наискось. Его клинок рассекает воздух, словно пуля.
Ветер воет подле нас.
Я, как и он, тоже наполняю аспектом воздуха свое оружие. Поэтому парирую без особых усилий. Но все равно понимаю, что Коршунов еще быстрее, чем я ожидал.
Он обрушивает на меня ветер из десятков ударов. Колющие, режущие, рубящие… Ветер свистит в ушах, глаза едва не слезятся. Успеваю реагировать только благодаря чертовски отточенной реакции.
Удар — блок, веер искр!
Удар — парирование, свист клинков сменяется мелодичным звоном стали!
И, без лишнего преувеличения, так раза по два-три в секунду! Мы двигаемся на пределе возможностей, максимально ускоряем свои движения и сами мечи магией аспекта воздуха.
Не зря я назвал именно эту стихию. Благодаря досье, что собрала Аманда, я прекрасно знал заранее, чего именно ожидать от соперника.
Однако мне все равно сложно следить за мечом Коршунова, что вытанцовывает по воздуху размазанным блеском стали. Искры летят в разные стороны, их мгновенно сносит ветром.
Мы бьем друг по другу не только клинками, но и воздухом, который мощными вихрями срывает с лезвия или острия.
Кровь гудит в мышцах, глаза бешено дергаются, только бы не пропустить удар. Воздух вокруг настолько плотный и живой, словно он еще один участник боя.
Меч в руках Коршунова — это не просто холодное оружие с артефактным стержнем. Это настоящий ураган, обернутый в сталь.
Он не просто бьет по мне, а обрушивает целый шквал ударов. Кажется, что у него четыре руки и в каждой по мечу. Но это лишь иллюзия, хоть она и заставляет понервничать.