Я вскинул голову.
— Она? Ты пригласил девушку?
Трэвис пожал плечами.
— Я должен пройти этот чертов тест. Кроме того, у нас нет правила, что девочкам нельзя играть.
Возможно, и так. Но наша четверка с первого курса играла в карты раз в неделю, и этот вечер всегда был только для парней. Всякий раз, когда кто-то не мог прийти, мы находили замену. До сегодняшнего дня это всегда был парень. Один из нашей постоянной четверкив этом семестре был за границей, поэтому мы по очереди искали ему замену.
— Нет, но только потому, что это и так ясно.
Вошел наш друг Уилл Сильвер и поставил бутылку «Джека» на середину карточного стола.
—Уилл, почему ты никогда не приглашал девушку поиграть с нами в карты?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Это вечер исключительно для парней.
Я посмотрел на Трева.
— Видишь?
Он отмахнулся от меня.
— Да брось. Она, скорее всего, и играть-то не умеет. Срубишь немного деньжат. Потом еще благодарить будешь.
Уилл указал на пиво, которое я переставлял в холодильник.
— Брось мне одну банку.
— Они теплые. Холодные на кухне.
— Ты за три с половиной года так не понял, что мне пофиг, холодное пиво или нет? Давай сюда.
Я кинул ему банку, и он открыл ее схарактерным щелчком.
— У этой телочки хотя бы красивые сиськи?
— Не то слово. У нее обалденные сиськи, — раздался голос позади. — Лучше скажи, какой у тебя член?
Мы в унисон повернули головы. В комнате воцарилась тишина.
Я отхлебнул пива, отмечая, что девушка не лгала: сиськи у нее и правда большие. Хотя, в отличие от Уилла, я был достаточно умен, чтобы держать мысли при себе.
Девушка приподняла бровь.
— Ну?
Она правда ждала, что мы ответим насчет члена Уилла?
Я махнул банкой на его промежность.
— Я видел его. Все довольно печально.
— Отвали, — сказал Уилл. — Это обманчивое впечатление. Вот когда он встанет и нальется силой — другое дело.
Девушка перевела взгляд на меня. Она не улыбалась, но находила это забавным, судя по блеску в глазах.
— А твой? — она наклонила голову.
Я пожал плечами.
— Впечатляет. Хочешь убедиться?
Ее улыбка была еле заметной.
— Может, позже. Сначала выиграю все твои деньги.
Я был готов прямо сейчас отдать ей бумажник.
У нее были огненно-рыжие волосы, бледная кожа и несколько веснушек на задорном маленьком носике. Не говоря уже о сиськах в этом обтягивающем зеленом топе. Они буквально притягивали взгляд.
— Согласен, но с одним исключением: победителем сегодня буду я.
Ее улыбка стала шире.
— Хочешь поспорить?
— Вот так сразу готова поставить, что заберешь большой куш?
— Ага.
— Не хочешь сначала посмотреть, как играют остальные?
— Нет. Потом ты не захочешь заключать пари.
— Потому что ты настолько хороша?
Она закатила глаза.
— Так у нас пари или нет?
— Почему бы и нет? Сколько поставим?
— Сто баксов?
Мои друзья присвистнули. Обычно мы ставили по пятьдесят баксов, иногда даже меньше, если кто-то на мели. Деньги у меня были: я не только учился, но и работал. Кроме того, я чаще всего выигрывал. Карты, по сути, те же числа, а в них я— дока.
Я задумчиво потер губу большим пальцем.
— Дам тебе сотню, если ты выиграешь. Но если выиграю я, с тебя поцелуй.
Глаза у Амелии заблестели.
— Договорились. Поехали.
*********
Два часа спустя я откинулся на спинку стула и провел рукой по волосам. Трэвис и Уилл бросили свои карты на стол и вышли на задний двор выкурить косячок.
— Где, черт возьми, ты научилась так играть?
Мы играли, кажется, во все разновидности покера: Техасский холдем, Пятикарточный Дро, Сумасшедшие восьмерки и даже Все Семерки, и Амелия выиграла почти все раздачи.
Она наклонилась вперед, сгребая последние ставки на свою сторону стола.
— Отец любил играть. Он научил меня считать карты, когда мне было четыре года, и я хорошо читаю людей.
— Ты считаешь карты? Это же жульничество.
— А вот и нет. Я пользуюсь мозгами, чтобы получить преимущество. Мошенничество —это прятать тузов под столом и сдавать себе выигрышную комбинацию или подсматривать карты другого игрока.
— Но ты не говорила, что считаешь карты до того, как мы начали.
Она пожала плечами.
— Я предупреждала, что хорошо играю и собираюсь забрать все твои деньги. Ты не поверил. — Амелия протянула руку. — Жду твои сто долларов.
Покачав головой, достал бумажник.
— Я должен, по крайней мере, получить поцелуй, черт возьми.
— Ты не заслужил.
Отсчитав пять двадцаток, протянул Амелии, но, когда она попыталась их забрать, одернул руку. Она перевела взгляд с банкнот на меня.