— Это правда?
— Для некоторых людей. Но вы делайте, как удобнее вам.
Уилл кивнул.
— Так как же это работает? С чего начнем?
— Мне нравится делать все постепенно. Для начала давайте немного узнаем друг друга.
— Ладно. Валяйте. Что хотите знать?
Я взяла блокнот с ручкой и открыла первую страницу.
— Вы когда-нибудь ходили к психологу?
— Считается ли консультации по вопросам брака?
— Да. Вы все еще посещаете их?
— Нет. — Он показать безымянный палец без кольца. — Разведен.
— Давно?
— Примерно восемнадцать месяцев.
— И как долго ходили на терапию?
— Шесть сеансов.
— Они не помогали?
— Именно столько времени потребовалось моей бывшей, чтобы признаться, что спала с соседом.
— Прошу прощения. Вам удобно говорить о своем браке?
Уилл пожал плечами.
— Не моя любимая тема, но да.
— Не возражаете, если спрошу, были ли у вас проблемы в браке до того, как у жены случился роман?
— Я думал, что нет, но, по-видимому, были. Я много работаю. Брук жаловалась на это, но при этом ей нравилось, что я хорошо зарабатываю. Я предложил ей найти хобби, занять себя чем-нибудь. Так она и сделала: трахнулась с соседом.
Я печально улыбнулась.
— Сколько часов в неделю вы работаете?
— Обычно я в офисе с семи до семи каждый день, кроме выходных. По субботам работаю по полдня из дома.
— Когда возвращаетесь домой, что делаете?
— Теперь, когда разведен? Два раза в неделю я играю в ракетбол. Это такая игра с мячом на закрытом корте. В другие дни заказываю еду на дом или покупаю что-нибудь по дороге.Читаю Journal, пока ем, потом или смотрю телевизор, или отвечаю на электронные письма, или провожу исследование рынка ценных бумаг за бокальчиком чего-нибудь крепкого. А еще оставляю носки на полу, не опускаю сиденье унитаза и храплю, не боясь, что на меня наорут.
— Итак, вы работаете в офисе, потом дома. Приблизительно это около восьмидесяти часов в неделю?
Уилл пожал плечами.
— Я люблю свою работу.
— А ваши подчиненные так же много работают?
— Некоторые. Те, кто успешен.
— Неужели невозможно быть успешным, работая, скажем, по пятьдесят часов в неделю?
— Я этого не говорил. Но работая в нашей сфере, нужно во много разбираться: рынки, тенденции, отрасли и корпорации, и все это меняется ежесекундно.
— Вы можете вместо того, чтобы изучать это самому, попросить кого-нибудь дать вам краткую версию?
Уилл улыбнулся.
— Это то, что делает аналитик. Одному человеку невозможно разбираться во всем. Но даже на то, чтобы просто просмотреть сводки отраслевых аналитиков нужна куча времени.
— Как долго вы работаете в Crawford Investment?
— С дня основания. Мы с Мерриком дружим с первого курса. Вместе учились в Принстоне.
— Я не знала.
— После окончания учебы мы оба устроились в инвестиционную компанию. Через три года он стал вице-президентом, а я все еще был аналитиком. Никто не становится вице-президентом за три года, но Меррик был умнее и работал усерднее, чем парни, которым принадлежал бизнес, поэтому они быстро повысили его, чтобы удержать у себя, а когда он все же собрался уходить, предложили стать партнером. Меррику тогда еще не было и двадцати пяти.
— Но он отказался?
— Да. Владельцам не нравилась Амелия, поэтому они ушли вдвоем.
— Почему она им не нравилась?
— Тогда Меррик сказал, что из-за того, что они не считали женщин себе равными. Сейчас ответил бы по-другому. Амелия была гением, но слишком безрассудной. Для такой работы, как наша, нужно «иметь яйца», извини за мой французский, но есть такая вещь, как «слишком большие яйца».
Интересно.
— Мы с Мерриком немного говорили об Амелии, — призналась я. — Он считает, что ее уход из Crawford Investment никак не повлиял на сотрудников, а вы как думаете?
— Меррик говорил с вами об Амелии? В смысле, он произнес ее имя?
Я нахмурилась.
— Ну, да.
— Ого, вы, должно быть, хороший психолог. Насколько мне известно, он не произносил ее имени уже три года.
— Серьезно? Ну, мы не вдавались в подробности. — Я подозревала, что между Мерриком и Амелией могло быть нечто большее, чем просто деловые отношения, но спрашивать было некорректно. — Так понимаю, разрыв не был дружеским, если он не говорит о ней?
Уилл кивнул.
— Ее уход повлиял не столько на сотрудников, сколько на Меррика. Они были помолвлены.
Как бы неуместно это ни было, я не могла удержаться от вопроса:
— Что случилось?
Лицо у Уилла изменилось. Между бровями образовалась морщинка, уголки губ опустились вниз.
— Я не в праве говорить об этом. Если коротко: она уничтожила моего лучшего друга.