Я покачал головой.
Колетт выглядела озадаченной, но затем будто что-то вспомнила и отвела взгляд. В этот момент я понял, что она знает о романе Амелии.
— Ты знаешь об Аароне?
Колетт расширила глаза.
— Амелия знала, что ты в курсе?
— Нет.
— Как давно ты знаешь?
— С тех пор, как ее привезли сюда с обручальным кольцом другого мужчины, и сам мужчина тоже был здесь.
Она приложила руку к сердцу.
— О, Господи. Мне правда жаль, что ты так узнал об этом.
— Мне тоже.
У меня было к ней так много вопросов, но я просто валился с ног от усталости. Две последние ночи я спал по паре часов на стуле.
— Побудешь с ней? — спросил я.
— Если не возражаешь. Пока я свободна. Уилл прикрывал меня на этой неделе.
— Не против, если схожу домой на пару часов?
Она оглядела меня.
— Ты все это время был в больнице? О, Боже. Конечно, езжай. Я могу остаться на весь день, даже на ночь. Если что-нибудь изменится, я тебе позвоню.
— Я посплю несколько часов и вернусь.
— Как хочешь. Я буду здесь, так что не спеши.
— Спасибо, Колетт.
Я взял Амелию за руку и сжал.
— Я ненадолго.
Колетт кивнула.
— Дерьмово выглядишь, босс. Поспи немного.
Я спустился на лифте в вестибюль и был уже на полпути к двери, когда заметил кого-то в зоне ожидания. Аарон сидел один. Увидев меня, он сглотнул и встал. У меня снова возникло желание избить его, но сил не было. К тому же, мне нужно было кое-что у него узнать.
Аарон все еще был одет в ту же одежду, что и в тот день, когда привезли Амелию. И на его лице все еще были грязь и синяки. Видимо, не только я пробыл здесь безвылазно три дня.
— Как она? — спросил он.
— Я отвечу, когда ты мне ответишь.
Он кивнул.
— Все, что угодно.
— Ты предохранялся?
— Что?
Я повысил голос.
— Когда ты трахал мою невесту, ты пользовался презервативом?
— Да, всегда. Почему ты спрашиваешь?
Я почувствовал облегчение.
— Она все еще в коме, а моя дочь держится.
Аарон моргнул. Он тоже не знал.
— Амелия... беременна?
Я скривился.
— Я ответил на твой вопрос, теперь можешь валить. Ты попадешь в ее палату только через мой труп.
*********
В больницу я вернулся тем же вечером, и отпустил Коллет домой. Я сидел на стуле, возле Амелии, когда пришла ночная медсестра. Быстро проверив жизненные показатели, она приложила стетоскоп к животу и прислушалась.
— О, ничего себе... — Она убрала стетоскоп. — Ребенок шевельнулся.
Я выпрямился.
— Правда?
Она кивнула.
— Положите руку вот сюда.
Я колебался, но недолго. Сначала ничего не было, но через минуту бугорок под моей ладонью чуть-чуть шевельнулся, и я впервые за четыре дня улыбнулся.
— Я почувствовал.
— Он живчик.
— Как и ее мать.
Медсестра улыбнулась.
— Это девочка?
Я кивнул, и снова почувствовал движение, на этот раз это походило на толчок.
— Похоже, она только что пнула меня.
Медсестра рассмеялась.
— Сердцебиение у нее хорошее, и то, что она такая активная — добрый знак. Некоторые женщины на таком сроке еще не могут чувствовать шевеление.
До сегодняшнего дня я боялся даже думать о том, что ребенок мой. Но Аарон подтвердил, что они предохранялись, а мы с Амелией — не всегда, хотя она принимала таблетки с тех пор, как начали встречаться. Однако в тот момент, когда ребенок пошевелился, он превратилась из ребенка Амелии в нашего. Я был чертовски зол на Амелию, но было нечестно вымещать это на малышке.
Я так глубоко задумался, что вспомнил о медсестре только, когда она заговорила:
— Вернусь и проверю ее через пару часов.
— Хорошо.
После того, как она ушла, я прижался щекой к животу Амелии, прямо над тем местом, где я почувствовал движение, и закрыл глаза.
«У меня будет ребенок. Маленькая девочка».
Что-то расцвело в моем сердце, но тяжесть всего остального давила на грудь.
«Что, если Амелия не очнется?»
«Что, если моей дочке придется расти без матери?»
«Что, если я потеряю их обеих?»
У меня перехватило дыхание. Я попытался проглотить соленый ком в горле. За четыре дня я ни разу не плакал: слезы блокировали гнев и печаль, но теперь они текли по щекам и падали на живот Амелии. Плечи затряслись, меня захлестнули рыдания.
Не знаю, как долго плакал. Казалось, что несколько часов: медсестра снова пришла и ушла. Когда слезы наконец высохли, я повернул голову и поцеловал живот Амелии.
— Прости меня. Я был так зол на твою мать, что даже не признал тебя. Больше такого не повторится. Отныне обещаю быть рядом и всегда заботиться о тебе, моя драгоценная девочка.
Глава 29
Эви
Основная часть моих вещей хранилась не у сестры, а в арендованной складской ячейке, и нам с Грир потребовалось два дня, чтобы найти им место в моей новой маленькой квартире.